malchish.org

Баламут

Причём тут Русь? Что, более нигде не бунтовали?

Бунтовать принято там, где кончились силы терпеть.
Бунт - последняя форма изъявления несогласия со сложившейся практикой, если имеющие власть не реагирует на другие формы коммуникации.
Законы принимают и отвечают за их соблюдение совсем не те люди, что бунтуют.
_________________
Правила Форума, "Вопросы по модерации", Предупреждения

Пойнтс

Пушкинское определение "русский бунт, бессмысленный и беспощадный" , как мне кажется, достаточно корректно в свете событий 1917-1922 годов раскрыл В.Кожинов в своей книге Черносотенцы и революция:

После разрушения веками существовавшего Государства народ явно не хотел признавать никаких форм государственности. Об этом горестно писал в феврале 1918 года видный меньшевистский деятель, а впоследствии один из ведущих советских дипломатов, И. М. Майский (Ляховецкий, 1884-1975): "... когда великий переворот 1917 г. (имеется в виду Февраль. - В.К.) смел с лица земли старый режим, когда раздались оковы, и народ почувствовал, что он свободен, что нет больше внешних преград, мешающих выявлению его воли и желаний, - он, это большое дитя, наивно решил, что настал великий момент осуществления тысячелетнего царства блаженства, которое должно ему принести не только частичное, но и полное освобождение"

Оставим в стороне выражения вроде "большое дитя" (поистине детскую наивность проявили как раз вожаки Февраля, совершенно не понимавшие, чем обернется для них самих разрушение Государства); существенна мысль о "блаженной" беспредельной воле, мечта о которой всегда жила в народных глубинах и со всей очевидностью воплотилась в русском фольклоре - и во множестве лирических песен, и в заветных сказках о неподвластных никому и ничему Иванушке и тезке Пугачева - Емеле...

Но совершенно ясно (об этом уже шла речь выше), что при таком безгранично вольном, пользуясь модным термином, "менталитете" народа само бытие России попросту невозможно, немыслимо без мощной и твердой государственной власти; власть западноевропейского типа, о коей грезили герои Февраля, для России заведомо и полностью непригодна...

Подлинно глубокий историк и мыслитель Л. П. Карсавин, высланный за границу в ноябре 1922 года, писал в своем трактате, изданном в следующем же, 1923 году в Берлине: "Тысячи наивных коммунистов... искренне верили в то, что, закрывая рынки и "уничтожая капитал", они вводят социализм... Но разве нет непрерывной связи этой политики с экономическими мерами последних царских министров, с программою того же Ритгиха (министр земледелия в 1916 - начале 1917г. - В.К.)? Возможно ли было в стране с бегущей по всем дорогам армией, с разрушающимся транспортом... спасти города от абсолютного голода иначе, как реквизируя и распределяя, грабя банки, магазины, рынки, прекращая свободную торговлю? Даже Этими героическими средствами достигалось спасение от голодной смерти только части городского населения и вместе с ним правительственного аппарата: другая часть вымирала. И можно ли было заставить работать необходимый для всей этой политики аппарат - матросов, красноармейцев, юнцов-революционеров иначе, как с помощью понятных и давно знакомых им по социалистической пропаганде лозунгов?.. коммунистическая идеология (так называемый "военный коммунизм". - В.К.) оказалась полезною этикеткою для жестокой необходимости... И не мудрено, что, плывя по течению, большевики воображали, будто вводят коммунизм". [ 153 ] В свете всего этого становится ясно, что народ в первые годы после Октября (как и после Февраля) оказывал сопротивление новой власти (причем, любой власти - и красных, и белых), а не еще не существовавшему тогда социализму-коммунизму. И главная, поглощающая все основные усилия задача большевиков состояла тогда - хотя они мало или даже совсем не осознавали это - в утверждении и укреплении власти как таковой.

Михаил Пришвин - единственный из крупнейших писателей, проживший все эти годы в деревне - записал 11 сентября 1922 года: "... крестьянин потому идет против коммуны, что он идет против власти".

Протест русского мужика против любой власти, мешающей его космическому существованию в единении с природой - вот что такое русский бунт. Русский мужик имел испокон веку своё собственное представление о коммунизме. И именно это представление о коммунизме он и воплощал в компромиссе с властью большевиков. Мужик отказался от безбашенной вольницы, а большевики навстречу ему отказались от троцкистской социализации общества.

Поэтому естественно, что никакой диктатуры пролетариата, как класса, большевиками не вводилось. Во первых, пролетариев не хватило бы, чтобы усмирить крестьянский бунт, во-вторых, пролетарии в большинстве своем сами были крестьянами в предыдущем поколении. И наконец, в третьих - потому что такого класса - пролетариат - не существует, как и класса "крестьянство" или прослойки "интеллигенция". Существует класс капиталистов, представители которого в разной степени растворены в интеллигенции, крестьянстве и более всего - в пролетариате. В пролетариате, прослойке "наемных работников", капиталистов больше даже, чем в среде собственно капиталистов. Но это другая тема.

Любой след диктатуры в СССР, если он замечен, как и любой диктат в любом государстве, осуществляет группа деятелей, которую можно считать верхушкой партии, номенклатурой, кликой, хоть бандой. Все остальные властные проявления - это компромисс с большинством народа. Вот и нынешний путинизм - это компромисс клики с большинством ...не народа, но электората, поскольку народа в России не осталось.

Rudy

Я бы сказал, что действовала "диктатура во имя пролетариата". Действительно в 1917г. пролетариата в собственном смысле в России было 7%, пролетариат как класс ещё нужно было создать и он был создан в результате коллективизации и индустриализации.

Пойнтс

Rudy

Погодите, Пойнтс, обличать большевиков.
Да действительно, в период сразу после Гражданской войны коммунисты шатались и умствовали с НЭПом. Однако, победившая в 1929г. линия Сталина на построение социализма в отдельной стране убедительно доказала правильность этой идеи.
Проблемы начались с "развенчания культа личности" и с запуском ползучей контрреволюции ТД-отношений.

Пойнтс

Ув Руди, да я отнюдь не обличаю большевиков Smile

Ведь это именно они наработали тот опыт, на основании которого следуют эти выводы

Иван Кулиберов

Участники сборища в Беловежской пуще были обычными людьми. Нет их вины в том, что не было и нет до сих пор, доступной и понятной каждому человеку, научной теории управления государством в интересах всего общества.

Баламут

В отсутствии теории, может быть, и нет вины.
А в развале страны и кинутом через ... мнении народа есть.
_________________
Правила Форума, "Вопросы по модерации", Предупреждения

Петька

Во время моей студенческой молодости преподаватели марксизма, говоря о пролетариате, имели в виду заводских рабочих, шахтеров, то есть созидателей. Приказчика в купеческой лавке они пролетарием не считали!
Сегодня массовыми и низкоплачиваемыми профессиями стали продавцы, кассиры, почтовые служащие и многие другие представители сферы обслуживания.
Недавно немецкое радио посвятило большую передачу книге (или диссертации) на эту тему!

Arslan · Гость

Пойнтс

Хочу привести обширную цитату из книги Ю. Емельянова "Сталин. Путь к власти", где автор отступает от рассмотрения личности Сталина и дает собственный взгляд на проблему пролетариата:

В отличие от классов, существовавших веками (дворянство, городская буржуазия, крестьянство), с их кристаллически строгими внутренними структурами, класс наемных городских рабочих не был устойчивым и четко оформленным социальным образованием. Городской пролетариат постоянно пополнялся крестьянами и одновременно его покидали те, кто возвращался в деревню или превращался в городскую буржуазию.

Выступая на пленуме ИККИ 7 декабря 1926 года, Сталин, исходя из традиционных марксистских представлений о классе пролетариата, выделил в нем три слоя. «Первый слой», по Сталину, – «это основная масса пролетариата, его ядро, это та масса «чистокровных пролетариев», которая давно уже порвала связи с классом капиталистов». «Второй слой» – «недавние выходцы из непролетарских классов, из крестьянства, из мещанских слоев, из интеллигенции. Это выходцы из других классов, недавно только влившиеся в состав пролетариата и внесшие в рабочий класс свои навыки, свои привычки, свои колебания, свои шатания. Этот слой представляет наиболее благоприятную почву для всяких анархистских, полуанархистских и «ультралевых» группировок». (Сталин мог бы также указать, что эта часть пролетариата создает благоприятную почву для идеологии фашизма и нацизма, которая уже сложилась к 1926 году. Выходцы из непролетарских слоев населения Муссолини и Гитлера некоторое время находились в рядах городского пролетариата. При этом Муссолини несколько лет был одним из видных лидеров социалистической партии Италии.) «Третий слой», по словам Сталина, – это «рабочая аристократия, верхушка рабочего класса, наиболее обеспеченная часть пролетариата с ее стремлением к компромиссам с буржуазией, с ее преобладающим настроением приспособления к сильным мира, с ее настроением «выйти в люди». Этот слой представляет наиболее благоприятную почву для откровенных реформистов и оппортунистов».

Обращая внимание на неоднородность пролетариата и на способность пролетариев к социальной трансформации, Сталин исходил из того, что «потомственные пролетарии» являются устойчивым социальным образованием и постоянно находятся в состоянии классовой борьбы с буржуазией, в то время как еще не сложившиеся или, напротив, разложившиеся слои пролетариата капитулируют перед капиталистами или проявляют непоследовательность в этой борьбе, сбиваясь на ультралевизну или анархизм. Марксисты принимали «кипящее состояние» «потомственного пролетариата» за его постоянное свойство, считая, что по мере накопления этой «кипящей массы» она расплавит капиталистические порядки и в ходе пролетарской революции сложатся новые формы общественной организации без антагонистических классов и государства.

Верно объясняя поведение «несложившегося» пролетариата, эта теория не объясняла причины появления «разложившегося» пролетариата. Выводы же о поведении потомственного пролетариата были сделаны на основе опыта XIX и начала XX века, периода быстрого количественного роста рабочего класса. Тогда к потомственным пролетариям относили тех, кто родился в городах от пролетарских родителей, считая, что у них уже полностью было изжито крестьянское сознание. В то же время не учитывалось, что многие черты крестьянского сознания сохранялись в общественном сознании и поведении городского пролетариата даже через поколения. Исторический опыт был еще недостаточен, чтобы увидеть, как поведет себя рабочий класс в буржуазном городе в дальнейшем.

Между тем в странах Западной Европы и Северной Америки, в которых пролетариат существовал несколько поколений, так и не произошла пролетарская революция, о неизбежности которой говорили основоположники социалистической (или коммунистической) теории Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Уверенность Энгельса в том, что «француз начнет, а немец доделает», убежденность Маркса в том, что пролетарская революция не будет настоящей без революции в Англии, а лишь «бурей в стакане воды» оказались необоснованными.

Вопреки марксистской теории с годами «температура» рабочего движения на Западе неуклонно падала, и это падение сопровождалось интеграцией пролетариев в ряды городской буржуазии, мелкой, средней и даже высшей. Такая интеграция совершалась на уровне отдельных рабочих, отдельных трудовых коллективов и даже значительной части рабочего класса в масштабах целой страны. История показала, что профсоюзное движение и рабочие политические партии превращались в партнеров господствующей в обществе буржуазии, а классовая борьба сменялась сотрудничеством классов. Потомственный пролетариат Западной Европы и Северной Америки со временем утратил свои боевые качества. «Кипящая масса» пролетариата постепенно становилась скоплением твердеющих частиц, которые притягивались к кристаллически твердым породам имущих классов.

В пользу того, что не продолжительность пролетарской родословной, а близость к крестьянской, народной культуре питала пролетариат энергией, свидетельствует спад рабочего движения в странах Запада по мере того, как стал уменьшаться приток крестьянства в ряды рабочего класса, а сам пролетариат стал утрачивать связи с крестьянской культурой традиционной общины.

Вопреки представлениям марксистов, не в западных странах с преобладанием потомственного пролетариата, а в странах «молодого пролетариата», сформированного из недавних выходцев из крестьян или их детей, в XX веке победили антикапиталистические революции.
В то же время эти революции носили не крестьянский характер, а зачастую вступали в конфликт с интересами крестьянства. Логика борьбы противопоставляла новых пролетариев, то есть вчерашних крестьян, не только городской буржуазии, но и своим недавним братьям из крестьянского класса. Для такой смены фронта были веские основания. Пролетариев грабили не только на рынке труда, но и на рынке товаров, на котором городские торговцы оказывались союзниками крестьян, продававших свои продукты. Поэтому пролетарии видели в крестьянах собственников и охотно принимали объяснения социалистической теории, объявившей крестьян «мелкой буржуазией».

И все же в своей антикапиталистической борьбе пролетариат невольно возвращался к традиционным ценностям крестьянской общины, возникшим задолго до появления товарного производства. Сбрасывая с себя крестьянскую одежду и отказываясь от деревенских манер поведения, забывая многие привычки крестьянского быта и навыки сельскохозяйственного труда, пролетаризированные выходцы из деревень и их дети хранили в своем сознании те ценности, которые заставляли их воспринимать городскую цивилизацию как мир лжи и обмана, порока и беспорядка. Организации капиталистического производства и самой городской жизни, которая казалась крестьянам беспорядочной и аморальной, пролетарии противопоставляли отношения между людьми, при которых не будет места экономической и социальной нестабильности, а также нравственной неустойчивости, то есть будет восстановлен порядок, веками существовавший в крестьянской общине. Представления о социализме, или коммунизме как альтернативе капитализму и городской, буржуазной цивилизации возникли в пролетарской среде на основе идеализированных представлений об общинном укладе.

Социалистическая теория, рожденная на основе этих представлений, находила понимание среди рабочих всего мира прежде всего потому, что выражала идеал людей, утративших прочные позиции в крестьянской общине и не обретших их в буржуазном городе. Борьба за выполнение чисто экономических требований трудящихся перерастала в движение за социалистическое переустройство мира по мере того, как в различных странах распространялись идеи, разработанные в середине XIX века Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Однако если создатели социалистической теории видели в ней универсальную схему для всех рабочих планеты, то пролетарии различных стран наполняли эту схему красками национальных культур и светом вечных идеалов о царстве всеобщего равенства и изобилия, запечатленных в сказках и легендах разных народов. Под равенством социализма они разумели возвращение от неравенства в буржуазном мире к строгим, но справедливым обычаям, схожим с теми, что существовали веками в крестьянской общине их народа. Обещание же изобильной жизни при коммунизме для них означало прежде всего изобилие крестьянских полей, садов и пастбищ, процветание прочных крестьянских семей.

Пролетарии живо откликались на социалистические идеи о стирании граней между городом и деревней, потому что видели в этом уничтожение городских барьеров и возвращение к жизни и труду на лоне природы. Они поверили в идею о стирании граней между физическим и умственным трудом, потому что видели в этом возвращение к общинной жизни, где не было узкой специализации, а крестьянин был способен выполнять самые различные хозяйственные работы, быть исследователем природы, музыкантом и художником, философом и поэтом. Идеализированные представления о крестьянской жизни легко соединялись с идеалом гармонично развитого человека коммунистического общества, который представлял собой полную противоположность ограниченному и нездоровому обитателю буржуазного города.

Однако крестьянская природа пролетарского сознания для значительной части социалистов, выходцев из городской интеллигенции и представителей городской культуры, была подобна подводной части айсберга, которую они не замечали и не принимали в расчет. Они ориентировались на поведение потомственного пролетариата, который якобы по своей природе является хранителем идей классовой борьбы, а потому и непримиримым борцом с буржуазией.
_________________
Отказ от стоимости в экономике - путь к свободному труду.

Петька

http://www.baltexpert.com/2011/06/02/%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%84%D0%B5%D1%81%D1%82-%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D1%81%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B8/

Ярослав Бутаков : МАНИФЕСТ НОВОГО РОССИЙСКОГО СОЦИАЛИЗМА

Пойнтс

Из Манифеста Я.Бутакова:

Отказ от социализма, произошедший в России в конце прошлого века, не должен вводить в заблуждение насчёт оценки относительного места капитализма и социализма. Историческое развитие не прямолинейно, прогресс чередуется с регрессом.

Это значит, что тот "социализм-2.0" который Бутаков предлагает сменится обязательным регрессом в капитализм или чего похуже. На фига тогда пуп рвать?
Его исторические параллели с Ранним Средневековьем, якобы регрессивным по сравнению с Поздним Рабовладением выдают слепого повторителя марксистких догм о формациях, основанных на производственных отношениях, через ступени которых только и может двигаться человечество.
_________________
Отказ от стоимости в экономике - путь к свободному труду.

ZVS

Rudy

Во-первых, развитие действительно идёт пилообразно, вне зависимости от желания наблюдателя хоть с социалистической вершины хоть с капиталистической.
Во-вторых, существует понятие тренда, и если человечество действительно в восходящем тренде, то каждое следующее падения оказывается всегда выше предыдущего.
В-третьих, без социализма например, России в 21м веке уже не было, поэтому "лучше по неправильному жить, чем по правильному умереть".

А что касается планового ведения хозяйства, это уже давно мировой тренд и глобализация его может только усилить, между прочим.