Коррупция как механизм формирования вербовочной уязвимости в информационной войне
Цитата:
Современные информационные операции - это оперативные комбинации специальных служб (в первую очередь, разведок) на каналах открытых телекоммуникационных сетей. В этом плане они только условно называются информационными, на самом деле в их основе не пиар-кампания или сюжет, а разведывательное воздействие, осуществляемое вполне
традиционными методами оперативной и агентурной деятельности, а также оперативно-техническими и оперативно-разыскными методами, с привлечением к осуществлению операций соответствующих сил и средств. На эти методы в современных информационных операциях приходится от 75 до 85% всей работы, осуществляемой спецслужбами.
Таким образом, на собственно новейшие технологии информационно-психологического воздействия и управления сознанием и поведением граждан приходится лишь 15—
20% объема всей операции. В связи с этим оперативная деятельность, связанная с поиском вербовочных подходов к объектам оперативного интереса, попадающим в фокус информационной операции, становится ключевым фактором ее успешности; а успех оперативной деятельности зависит от наличия у объекта информационной операции вербовочных уязвимостей и способности их своевременно выявить и детектировать. При этом важнейшим механизмом, формирующим вербовочную уязвимость лиц, принимающих решения, является коррупция и наличие у объекта так называемого коррупционного следа, связей и мотивов.
Объектами информационных операций выступает не общество или отдельные его страты, а конкретные личности, принимающие решения, в отношении которых эти комбинации и разыгрываются с целью обеспечения их добровольного подчинения. Для достижения данной цели коррупция становится одним из инструментов, обеспечивающих вербовочный
подход к объекту оперативного интереса; при этом коррупция выступает одновременно и как канал, обеспечивающий оперативное/агентурное проникновение в органы и структуры власти, и как фактор, формирующий вербовочную уязвимость чиновника, особенно если за ним есть коррупционный след. Использование разведками коррупционных механизмов
позволяет создавать вербовочные ситуации, реализация которых может привести к вербовке на зависимости. Причем нередко государственный служащий до последнего момента не подозревает, к чему могут привести его «невинные шалости» и эксперименты в коррупционной сфере, если за него возьмутся иностранные разведки: не случайно еще в 2018 г. президент РФ, выступая перед Федеральном Собранием, взял курс на национализацию элиты и очищение ее от коррупционных связей. Своевременное вскрытие подобных схем коррумпирования и ловли на зависимости становится важным инструментом профилактики подобного рода преступлений, лишающих иностранные разведки важнейшего сегмента их вербовочной базы.
Реализация таких мер профилактического характера также позволяет в перспективе преодолеть догоняющий характер антикоррупционной деятельности.
Классическим примером использования коррупционного следа в операциях информационной войны являются такие оперативные комбинации разведок (в основном, США), как резонансное Панамское досье и его точная копия и продолжение, реализованное в 2021 г., — Досье Пандоры.
.
Панамское досье представляет собой классическую информационную операцию, осуществленную по новой организационно-технологической схеме, появившейся у внешней разведки США предположительно в середине 2015 г. как ответ на вхождение Крыма в состав Российской Федерации. Это эталон, по которому затем США выстроили целую сеть операций, технологически идентичных схемам и принципам, заложенным в скандале с панамскими офшорами: в этом плане и допинговый скандал с WADA, и пресловутое дело Скрипалей, и Дело об аргентинском кокаине, и операция Ryanair (в Беларуси) построены по одной и той же технологической схеме, впервые реализованной в Панамском досье.
Однако в отличие от последующих операций, структурно более сложных (использующих разнообразные «крючки» и уловки, способные зацепить объект и подсадить его на зависимость от действий организатора операции), в Панамским досье используется только один способ воздействия на объекты, попавшие в фокус операции, — компромат, связанный с использованием этими лицами в период их нахождения на государственной службе коррупционных схем для получения и легализации («отмывания») доходов. В так называемом расследовании, проведенном Международным консорциумом журналистских расследований (ICIJ) и Центром по исследованию коррупции и организованной преступности, упоминались имена 72 бывших и действующих глав различных государств, содержались данные о секретных офшорных компаниях, связанных с семьями и сподвижниками Х. Мубарака, М. Каддафи, Б. Асада, Т. Блэра и др. Утверждалось, что большая часть средств на этих счетах были получены именно коррупционным путем.
С момента вхождения Крыма в состав Российской Федерации (ставшего отправной точкой для появления новых форм и методов информационной агрессии) информационные операции, проводимые США и их военно-политическими союзниками (в основном Великобританией и Германией), прошли определенный путь развития. Начало этому пути положило так называемое Панамское досье — скандал с панамскими офшорами (конец 2015—2016 гг.), в котором впервые была использована новая — итерационная — схема информационно-психологического
воздействия, состоящая из последовательности вбросов, разделенных «периодами тишины» (экспозиции) и объединенных в многократно повторяющиеся итерационные циклы (каскады).
В дальнейшем все без исключения информационные операции будут проводиться спецслужбами США по одному и тому же шаблону (стандартной схеме), впервые проявившему себя в 2016 г. — в скандале с «панамскими бумагами» (Panama papiers). Появление этой схемы стало сигналом перевода производства информационных операций на промышленную (конвейерную) основу; одновременно разработка и реализация операций информационного воздействия перестали быть уделом отдельных элитных групп гениев от разведки и были поставлены на поток, а сами операции стали продуктом массового (промышленного) производства по одной и той же схеме.
Помимо новой организационно-технологической итерационной схемы операции в Панамском досье были использованы и другие революционные приемы:
легализация оперативной информации (контролируемая утечка), построенная по классической схеме:
кража — обнаружение — опубликование;
предварительное анонсирование содержания и даты следующего вброса (так называемый преданонс), ставшее «визитной карточкой» практически всех без исключения информационных операций нового типа;
кража как механизм попадания конфиденциальной информации в публичное пространство (согласно легенде «панамские материалы» были украдены у панамской юридической компании Mossack Fonseca агентами Федеральной разведывательной службы Германии);
посредничество журналистов-расследователей, выступающих в роли агентов по легализации информации, полученной от спецслужб;
наконец, «трансформаторный эффект» — технология, в которой глава государства, которого считают главным объектом информационной операции, внезапно публично открещивается от всех обвинений в свой адрес, перенаправляя (зеркально отражая с многократным усилением — «кумулятивным эффектом») поток внешней информационной агрессии на свое ближайшее окружение, замешанное в тех же делах, в которых обвиняют главу государства, таким образом отводя удар от себя, но подставляя свое ближайшее окружение, рассчитывавшее на его защиту и надеявшееся отсидеться за его спиной.
Эти приемы в совокупности и задали контуры современной операции информационной войны, в пределах которых затем получили развитие такие крупные операции, как дело Скрипалей, допинговый скандал с WADA (2015—2018 гг.) и др. С этого момента стало понятно, что как бы ни пытался лидер другого государства скрыться от информационных атак, его все равно достанут, или сделают так, что его же собственное окружение сдаст его организаторам операции в обмен на определенные гарантии лично себе.
Технической целью Панамского досье стало стремление заставить фигурантов скандала публично оправдываться, наклеить на них ярлык мошенников.
Методом достижения указанной цели стала травля, которой были подвергнуты фигуранты скандала после опубликования и раскрутки в СМИ соответствующих компрометирующих материалов. Не все эту травлю выдержали: так, премьер-министр Исландии был вынужден подать в отставку. В свою очередь, травля и прессинг создали в отношении многих фигурантов дела — как уже «разоблаченных» инициаторами скандала, так и тех, чье «разоблачение» было сознательно отложено на потом — вербовочную ситуацию, в которой чиновник, подцепленный на компромате, мог быть завербован на зависимости (под угрозой компрометации). Таким образом обеспечивалась главная цель любой информационной войны —
обеспечение добровольного (в идеале) или вынужденного подчинения противника.
Дальнейшая эволюция форм и методов организации и проведения информационных операций связана с последовательной модификацией исходной схемы путем добавления новых приемов и уловок, способных «зацепить» жертву и вынудить ее совершить необдуманные действия, ведущие к ее дискредитации. Каждая новая операция добавляет в исходную
схему новые технологические решения, оставляя при этом неизменной ее базовую часть, по-прежнему представляющую собой последовательность информационных вбросов, разделенных тактическими паузами («периодами тишины»). Таким образом, с каждой новой операцией (с каждой новой модификацией) ее технологическая схема становится все более продвинутой. При этом коррупция и индивидуальный коррупционный след стали для многих чиновников, попавших в фокус Панамского досье и Досье Пандоры, фактором, формирующим вербовочную уязвимость и создающим возможность привлечения указанных лиц к конфиденциальному сотрудничеству с иностранными спецслужбами на зависимости (под угрозой компрометации): так, 9 мая 2016 г. организаторами операции был сделан второй вброс с данными на 2237 российских граждан, значительная часть которых состояла на государственной службе. При этом было сказано, что это только часть материалов, имеющихся на каждого из указанных лиц, и только от них самих теперь зависит, будут ли остальные материалы преданы огласке. Данным лицам предложили в обмен на «забвение» конфиденциальное сотрудничество с теми, кто стоит за инициаторами и организаторами скандала.
3 октября 2021 г. история с «коррупционным следом» повторилась: Международный консорциум журналистов-расследователей (ICIJ) опубликовал так называемое Досье Пандоры о возможной причастности некоторых мировых лидеров к офшорным схемам. В докладе ICIJ фигурировали уже 3,7 тыс. компаний, конечными бенефициарами которых являлись 4,4 тыс.
граждан России, ставших «самой крупной национальной группой». В основу компромата на этих людей легли их коррупционные связи и схемы, использующие коррупционные механизмы. Если за этой операцией стояла иностранная спецслужба (а мы в этом не сомневаемся), то она получила в свое распоряжение более чем четырехтысячную вербовочную базу.
Коррупция также встречается в отдельных фрагментах и других информационных операций — например в допинговом скандале с WADA, когда подход к сотруднику RUSADA Родченкову, в дальнейшем сбежавшему на Запад с данными, похищенными им из российской антидопинговой лаборатории, нашли именно через коррупцию; или в деле с так называемым берлинским пациентом, в котором данные биллинга телефонных переговоров были получены именно коррупционным путем.
Начавшийся примерно в то же время, что и Панамское досье, допинговый скандал с WADA, являясь следующей ступенью эволюции исходной технологической схемы информационной операции, по сути, мало отличается от скандала с панамскими офшорами: содержание вбросов — такое же, как в Панамском досье, компромат, влекущий обвинение в мошенничестве (государственной поддержке незаконной допинговой системы); цель — скомпрометировать, поймав на лжи кого-нибудь из высокопоставленных российских чиновников, чтобы затем обвинить его (или их) в создании на базе государства организованной преступной группировки (ОПГ).
Здесь уже есть определенная модификация панамской схемы: если в скандале с офшорами речь идет об отдельных нечистых на руку политиках, прячущих свои доходы на офшорных счетах (с целью ухода от налогов и легализации), т. е. о криминальной деятельности отдельных лиц, то в скандале с WADA предпринимается попытка обвинить в криминальной деятельности целую систему, частью которых эти политики являются, и приравнять ее по статусу к ОПГ. Но эта модификация незначительна: в данном случае это лишь повышение ставок, расширение объекта атаки с конкретной личности до группы лиц, олицетворяющих государственную власть и систему государственного управления, чтобы в будущем обвинить уже всю страну в том, что она — «мафиозное государство» (государство, политическая власть в котором принадлежит криминалу, выходцам из мафиозных кланов и ОПГ).
Но затем появляется то, чего в Панамском досье не было: ставится задача заставить (под беспрецедентным давлением, сопровождающимся угрозами и ультиматумами) фигурантов скандала публично признать выдвинутые против них и России обвинения по всем пунктам и таким образом поставить знак равенства между российской властью и организованным преступным сообществом (пусть даже по одному единственному эпизоду — созданию государственной системы поддержки допинга). И это организаторам операции удается: 6 декабря 2017 г. глава Олимпийского комитета России принес публичные извинения Международному олимпийскому комитету «за допущенные нарушения антидопинговых правил»
.
При этом наблюдается качественный скачок в проработке структуры и содержания обвинений (против президента РФ и России в целом):
подлог и обман мирового сообщества;
создание государственной системы поддержки незаконной (допинговой) деятельности (международного преступного сообщества — картеля);
попытка убить главного свидетеля обвинения (перебежчика Родченкова).
Для выдвижения обвинений в адрес России требовался свидетель, на показаниях которого можно выстроить обвинение и легализовать компромат (как подлинный, так и сфабрикованный) и оперативные материалы разведки. И такой свидетель, дающий показания от первого лица, впервые появился именно в скандале с WADA: Родченков, соучастник совершенного «преступления». Именно его разоблачения и положены в основу выдвинутых в адрес России обвинений. Более того, он сам признал, что долгие годы был членом организованного преступного сообщества, действовавшего под эгидой и прикрытием государства и организованного российскими спецслужбами. Появление главного свидетеля обвинения, одновременно являющегося соучастником совершенного «преступления» и перебежчиком, — это то самое новое процессуально-технологическое решение, которого в схеме Панамского досье не было и в помине (в скандале с панамскими офшорами оперативные материалы разведки легализовались через «журналистов-расследователей», к которым эти материалы попали якобы случайно).
Для того чтобы поднять ценность показаний главного свидетеля обвинения, его включили в программу защиты свидетелей, так как его жизни угрожали те, кого он разоблачил и выдал: позднее, уже в русле оперативной разработки дела Скрипалей, стало известно, что предполагаемые «отравители» Скрипалей А. Петров и Р. Боширов в 2017 г. действительно были замечены на пороге штаб-квартиры WADA (это зафиксировано камерами наблюдения), куда они приехали предположительно с целью выследить Родченкова.
Целью таких информационных операций выступает компрометация российского руководства (в первую очередь, главы государства и лиц его ближайшего окружения) в интересах:
1) принуждения их к совершению (осознанно или неосознанно) действий, выгодных организаторам операции (скрытое управление);
2) создания вербовочных ситуаций, способствующих возможному привлечению их к конфиденциальному сотрудничеству (это касается, в первую очередь, ближайшего окружения главы государства).
Компрометация осуществляется тремя основными способами:
прямая компрометация конкретного лица (президента РФ или конкретного лица из его ближайшего окружения) путем наклеивания ярлыков, выдвижения обвинений;
компрометация конкретного института власти (МИД, партии «Единая Россия») с целью дальнейшей экстраполяции (перенесения) выдвинутых обвинений на президента РФ, которому этот орган подчиняется;
компрометация путем использования приемов «ловли на приманку» или «живца» — через компрометацию лица из ближайшего окружения, «клюнувшего на приманку» и попавшегося.
При этом операции по компрометации могут осуществляться как пассивно, так и активно. Пассивная форма компрометации осуществляется по заранее
сформированным плану или программе, не подлежащим изменению и не предполагающим активного взаимодействия с объектом атаки — только считывание и интерпретацию ответных реакций в компрометирующем его ключе. Именно по этому плану были построены Панамское досье или допинговый скандал с WADA. Активная компрометация обязательно включает элементы оперативной игры, когда объекта атаки провоцируют на эмоции и совершение ответных действий — как правило, панического характера, которые затем и становятся доказательной базой для его окончательной компрометации. Особенно хорошо это проявляется, когда объект атаки, выгораживая себя, начинает лгать и оправдываться. На этом его и ловят.
Рассматривая приведенные примеры, можно увидеть, как используется уже сформированный коррупционный след для создания вербовочной ситуации. Однако коррупционные механизмы нередко включаются и в саму операцию, в которой объект оперативного интереса сначала коррумпируют, затем документируют факты его коррупционной деятельности и только затем используют эти материалы в интересах оказания разведывательного воздействия, — т. е. когда объект коррумпируют под определенную задачу
(с) Андрей Манойло
Теоретическая база контрразведывательной работы существенно укреплена.
Вход
{ GALLERY }
FAQ
Поиск
