Итак, первая проблема – проблема «независимого» центрального банка. В реальном мире ничего независимого не бывает, мы все друг от друга в чём-то зависим, и российский центральный банк тоже не в вакууме болтается. «Независимость» центрального банка предполагает его независимое положение от государственных органов власти. Хотя по закону и конституции центральный банк является государственным, то есть, принадлежит государству. Это зафиксировано законом о ЦБ, но сам же этот закон в своих статьях полностью нивелирует понятие государственной собственности центрального банка – государство, в лице государственных органов власти, никак не может распоряжаться этой своей собственностью. Противоречивостью закона о ЦБ посвящена отдельная статья на сайте, но в чём же суть самой проблемы? А суть в том, что центральный банк России, являясь де-факто элементом международной финансовой системы, частной по своей природе, проводит противоречащую национальным интересам колониальную денежную политику .
Как проявляется эта колониальная денежная политика ? Почему о ней ничего не говорится в различных СМИ, почему это не обсуждается на экономических форумах и вообще мало кто о ней вообще имеет понятие? Хотя термин «currency board» или «валютный режим» экономистам в принципе известен. Но воспринимается он лишь как возможный вариант денежной политики Центробанка в условиях нестабильности курса национальной валюты. То, что этот режим придумали английские банкиры для стран-колоний, не упоминается. Такой режим полностью исключает эмиссионные функции центрального банка и передаёт эти функции зарубежным центральным банкам, чья валюта признаётся «резервной». ЦБ в этом режиме выполняет лишь роль обменного пункта – меняет одну валюту на другую. Его деятельность при этом сводится к скупке за «эмиссионные» рубли долларов и евро на валютном рынке в рамках поддержки действующего курса национальной валюты. Происходит как бы замена этих «резервных» валют на рубли, при этом вся вновь образованная рублёвая масса оказывается «обеспеченной» накопленными валютными резервами.
Обеспеченность рубля резервами центрального банка делает рубль в этом смысле вторичной валютой, хотя всеми экономистами данный факт признаётся как положительный – вроде как национальная валюта от этого становится надёжней. Но в чём эта «надёжность»? В том, что рубль в любой момент вновь можно будет заменить долларом? Да, рубль опирается на доллар, а доллар на что опирается? Что его обеспечивает? Что находится в резервах ФРС? Там находятся обязательства правительства США, чей долг уже превысил 20 трлн. и, так называемые, «токсичные» ипотечные бумаги, которые ФРС выкупил у коммерческих банков, спасая банковскую систему США во время кризиса. Иначе говоря, доллар-то уже ничем не обеспечен. Это долговая пирамида, готовая рухнуть в любой момент. И только привычка верить в надёжность доллара, который был когда-то обеспечен реальным золотом, удерживает всю эту конструкцию на плаву. Является ли после этого рубль более надёжным, если он обеспечен такой валютой? Нет. Да и зачем вообще вводить в такой ситуации в обращение рубль, если можно пользоваться самим долларом? Что изменится, если признать доллар платёжным средством в России? НИЧЕГО! Только у спекулянтов исчезнет один из инструментов спекуляции на валютном рынке. Колониальная система валютного режима просто создаёт видимость наличия национальной валюты, хотя она сама представляет собой лишь перекрашенные доллары и евро. Эмиссия денег и все связанные с этим преференции находятся при этом в чужих руках.
Однако и это всё не описывает пока реальной трагедии для российской экономики. Тут нужно понять последствия такой системы. Ведь для обывателя всё равно, какими бумажками расплачиваться в магазине. Будут доллары – и слава Богу, в 90-х российский рынок уже почти перешёл на доллары. Даже ценники в магазинах были в долларах. В чём ужас-то? А ужас в том, что валютный режим “currency board” порождает хронический дефицит денег. Центральный банк не кредитует коммерческие банки, вся денежная масса страны определяется только её экспортом. Сколько наторговали нефтью – столько и денег во всей финансовой системе страны. Грубо говоря, денежная масса страны определяется её накопленным за счёт экспорта золотовалютным резервом (точнее валютным, золота там менее 10%). Потребности экономики в этом случае никак не учитываются. В результате завышенные кредитные ставки, которые входят в издержки производителей. Российская экономика потеряла в рентабельности ровно на столько, насколько выше стали ставки по долгосрочному кредитованию. Ставки банков в 20% в таких условиях уничтожили в России целые отрасли, ставшие вдруг нерентабельными. В 90-х годах недоступность кредита породила бартерные схемы расчёта, что могли себе позволить очень немногие предприятия. Остальные же были просто уничтожены. Российская экономика обанкротилась в 90-х годах не из-за своей малой эффективности, при тех зарплатах она могла вполне работать, её уничтожил денежный дефицит. Ни у кого не было денег – предприятия не платили зарплаты рабочим, те не могли обеспечивать сбыт той малой доли продукции, что ещё выпускалась…
Спас российскую экономику лишь дефолт 1998 года. Тогда девальвация рубля позволила резко нарастить денежную массу, а резко подорожавший импорт вернул российским предприятиям рентабельность. В условиях валютного режима именно девальвация может позволить нарастить денежную массу до необходимых объёмов и снизить отрицательное влияние от отсутствия своего эмиссионного центра. Однако и девальвация не решает всех связанных с этим проблем. А одним из важнейших следствий режима является то, что конечным кредитором для российской экономики являются западные банки.
Экспорт газа в Европу в 2016 году
Чтобы понять это важное следствие «независимости» нашего Центробанка приведу конкретный пример. В 2016 году Европа получила от нас 179,3 млрд. куб. метров газа по цене 200 долларов на тысячу куб.м. Это значит, что газа было продано примерно на 35,87 млрд. долларов. Общий же экспорт России по итогам 2016 года в стоимостном выражении сократился на 17% и составил 285,49 млрд. долларов. Импорт же составил 183,6 млрд. долларов, что было меньше, чем за предыдущий год на 0,3%.Таким образом, профицит внешней торговли в 2016 году составил 101,89 млрд. долларов и это должно было бы осесть мёртвым грузом в виде долговых бумаг США и Европы в ЗВР. На 1.01.2016 ЗВР по данным ЦБ составили 368,0 млрд. долларов США. На 30.12.2016 они были 376,3, что всего на 8,3 млрд. долларов больше. Спрашивается - куда делись ещё 93,59 млрд. долларов? А это может означать только "отток капитала", который представлен прежде всего обслуживанием долгов российской экономики перед западными банками! Ведь Центробанк российскую экономику не кредитует, его функция – это обменный пункт, не более.
Таков удел нашей колониальной финансовой системы. Мы платим ростовщические проценты западным банкам только потому, что наш ЦБ сам экономику России НЕ финансирует. В этом главная проблема. Российские банки получают займы у западных и лишь потом кредитуют российских производителей. Крупные российские компании получают такие займы напрямую у европейских банков. И выплачивают им проценты. В итоге, мы расплачиваемся нашей нефтью и газом за то, что ФРС и ЕЦБ печатают для нас доллары и евро. Наш ЦБ лишь обменивает их на рубли, перед тем как пустить в оборот. Получается, что нефть и газ мы отдаём западу БЕСПЛАТНО. 100 млрд. долларов в год стоит нам наша глупость. Что и подтверждает верность той поговорки, что приходит в голову по названию статьи.
А в чём же состоит вторая проблема? До сих пор обсуждалась проблема колониальной финансовой системы, в которой де-факто находится российская экономика. К сожалению, это не всё. Сырьевой экспорт порождает так называемую «голландскую болезнь» у российской экономики. Об этом тоже мало говорят, хотя некоторые экономисты про неё знают, и даже печатают статьи. Но в специализированных журналах, откуда до основной массы населения эти знания не доходят. Попробую восполнить этот пробел. Что такое «голландская болезнь»? Современные учебники так объясняют данное явление:
«Под "голландской болезнью" или эффектом Гронингена понимают негативные последствие для экономики из-за роста курса национальной валюты в результате резкого роста в отдельном (как правило, в сырьевом) секторе экономики. Промежуток времени с 1950 года по начало 1970-х был весьма благоприятен для Нидерландов. Рост экономики составлял около 4-5% в год и ВВП на душу населения вырос с 5,3 тыс. долларов в 1950 году до 13,4 тысяч в 1973. Быстрыми темпами развивалась промышленность (в первую очередь судостроение и химпром) и социальная сфера. Из одной из наиболее пострадавших от немецкой оккупации страны, Нидерланды стали одними из лидеров Европы по уровню жизни. В начале 60-х в Северном море были обнаружены богатые запасы нефти, разработка которых, как ожидали голландцы, должна была сделать страну еще богаче. Однако, все получилось ровным счетом наоборот. После масштабного освоения месторождений и роста цен на нефть в 1970-х капитал устремился в нефтегазовый сектор, что негативно сказалось на промышленном потенциале Нидерландов. Производительность труда стала снижаться. Из-за притока валюты от экспорта нефти курс гульдена (национальная валюта Нидерландов) начал расти, что позволило конкурентам потеснить голландскую продукцию на внешнем рынке. Экономика страны впала в рецессию.»
Как видим, далеко не всегда богатство ресурсов порождает благополучие населения. В данном случае играет роль не только само наличие ресурса, но и его высокая рыночная цена, позволяющая на нём спекулировать. Незначительные капиталовложения дают многократный доход, который значительно превышает доходность других отраслей экономики. И они закономерно начинают угасать, оттуда уходит капитал и человеческие ресурсы. При наличии же значительного экспорта возникает и другой эффект – значительное укрепление национальной валюты, что резко удешевляет импорт. Дешёвый импорт ещё более угнетает отечественное производство. В результате кроме добычи этого дорогого ресурса вся экономика находится в упадке, люди теряют работу и доходы населения падают. Такова плата за бесплатный, но ценный ресурс.
Интересно, что Нидерланды и ранее имели похожую историю, названную «тюльпанной лихорадкой». Когда в 16 веке в Голландию завезли тюльпаны и начали их там выращивать, то они вдруг стали очень модными и популярными. Стоимость луковицы тюльпана постоянно росла. За одну луковицу можно было купить дом или большой участок земли. Тюльпан редкого сорта стоил несколько тысяч флоринов (флорин — золотая монета весов 3,5 грамма). Многие голландцы тогда сделали целые состояния на спекуляциях тюльпанами. В феврале 1637 года этот тюльпановый финансовый "пузырь" надулся до предела и лопнул. Началась паника и цены за один день резко снизились. За год цены на тюльпаны упали в 100 раз. А население одной из самых богатых стран Европы вдруг резко стало бедным… Во время этой «тюльпановой лихорадки» инвестиции в реальный сектор экономики отсутствовали и он практически перестал существовать. Всё по той же причине – некий новый товар, имеющий высокую спекулятивную цену, оттянул на себя все ресурсы страны.
А что же происходит в России? По-сути, то же самое, что происходило в 1970-х годах в Нидерландах! Российский экспорт нефти обеспечивает ТРЕТЬ мирового рынка нефти. В прошлом 2017 году СМИ сообщили, что «Россия в октябре сохранила лидирующую позицию по добыче нефти в мире, производя в среднем 10,529 миллиона баррелей нефти в день и опережая по этому показателю Саудовскую Аравию и США, свидетельствуют данные Росстата и управления энергетической информации минэнерго США (IEA).»
Две российские проблемы - сырьевой экспорт и валютный режим имеют разные отрицательные последствия для российской экономики. Порой они даже компенсирует друг друга – если валютный режим создаёт дефицит денежной массы, то сырьевой экспорт позволяет её наращивать. Именно этим можно объяснить некоторый рост экономики в начале 2000-х. Сама экономика имеет некоторые рыночные механизмы, которые сглаживают отрицательное влияние этих факторов. Так, отток капитала после кризиса 2008 года, связанный с валютным режимом, вызвал девальвацию рубля, что снизило влияние «голландской болезни» и оказало положительное влияние на экономику. В результате сжатие денежной массы не имело столь уж катастрофических размеров. Рост цен на нефть перед 2008 годом положительно влиял на рост денежной массы и финансировал растущий государственный бюджет. И если бы не Министерство финансов, старательно ограничивающее рост бюджета и озабоченное изыманием из экономики дополнительных доходов от продажи нефти, то экономический рост мог бы достичь даже китайских темпов.
Тем не менее, обе проблемы в длительной перспективе лишь усугубляют друг друга, формируя общий колониальный сырьевой характер российской экономики. Будет ли Путин решать эти проблемы, если он ни словом о них не обмолвился? Понимает ли он вообще эти проблемы? Очевидно, что нет. Экономика России в либеральной модели должна САМА искать свой выход. А правительство Путина озабочено лишь одним – увеличением экспорта нефти и газа. Для этого строятся новые нефтепроводы, разрабатываются новые месторождения… «Голландская болезнь» грозит перейти в хроническую форму. О каком экономическом росте тут можно говорить?
На выборах победил действующий президент и это значит, что либеральная модель российской экономики сохранится ещё надолго. Это значит, что все её болячки, все проблемы, связанные с проводимой либеральным правительством политикой сохранятся и будут всё более тормозить экономическое развитие страны. В своих интервью перед выборами Путин продекларировал свою цель по части экономического роста - «ВВП на душу населения должен в ближайшие шесть лет возрасти в полтора раза». Это 6%-7% в год. Звучит неплохо, хотя Китай развивается быстрее. И это очень важно – мы становимся его сырьевым придатком. Но будут ли обеспечены и эти темпы? Надо сказать, что ещё в 2011 году, перед очередными для Владимира Путина выборами президента России, тогдашний премьер-министр выступил на съезде партии Единая Россия, где дал несколько очень похожих обещаний. Одно из них звучало так: «Войти в 5-ку сильнейших экономик мира, увеличить темпы роста экономики до 6−7% в год.» А по итогам Россия за время третьего срока Владимира Владимировича у власти опустилась на 46 место в рейтинге сильнейших экономик мира. Это самая низкая позиция с 2012 года. Еще в 2010−2011 году рост ВВП составлял 4,3%, а в 2016 составил всего 0,5%. То есть, обещания Путина остались прежними, и, скорее всего, прежними будут и результаты. Подходы к решению проблем не изменились. Более того, сами проблемы не замечаются. А их в России две, согласно поговорке. Хотя звучат они немного иначе. Первая проблема исходит от «независимого» центрального банка, который НЕ кредитует российскую экономику, вторая связана с нефтегазовым экспортом, который ввёл экономику страны в классическое состояние «голландской болезни». Обсудим эти проблемы подробно.