Это по поводу последней новости: "Северсталь" приобретёт 21,71% норвежской Intex Resources ASA по цене 0,49 евро за акцию". Как пишет "КоммерсантЪ":
"Северсталь" займётся цветной металлургией. Компания объявила о приобретении за $12,5 млн 21,17% норвежской Intex, основным активом которой является никелевый greenfield-проект на Филиппинах с запасами 2,6 млн тонн металла. "Северсталь" готова полностью поглотить Intex через добровольную оферту.
За оставшиеся 78,29% "Северстали" придётся заплатить ещё порядка $45 млн и это ещё под вопросом. Однако Intex Resources ASA (горнодобывающая компания со штаб-квартирой в Осло) в 2006 году была выделена из канадской "Crew Gold", 93,4% акций которой уже принадлежат "Северстали". То есть по сути "Северсталь" возвращает "утерянный" компанией "Crew Gold" актив. Причём собственником золотодобывающей компании "Crew Gold" Северсталь тоже стала совсем недавно - буквально несколько дней назад после продолжительной борьбы за неё с канадским фондом Endeavour. Канадцам тогда немного не повезло - Северстали удалось потихоньку скупить несколько пакетов акций компании доведя свою часть до контрольного пакета в 50,17%. После этого канадцам ничего не осталось, как продать свою часть - 43%. Таким образом сейчас Северстали принадлежит 93% компании и можно считать, что она добывает золото в Гвинее. Зачем ей это понадобилось? Вот в чём вопрос и состоит. Это кроме добычи никеля на Филиппинах, конечно.
В плане "развития бизнеса" такое поглощение понятно - золото дорожает, компания приносит прибыль. Да и интерес к золотодобыче "Северсталь" начала проявлять давно - так в августе 2007 года компания приобрела 22 % акций ирландской золотодобывающей компании «Celtic Resources». Покупателем в интересах «Северстали» тогда выступила её дочерняя компания «Bluecone Limited». Другое дело, что золото можно добывать и у нас на Колыме. В Гвинее теплее? Тогда надо менять название компании - не "Северсталь", а "Южзолото" в конце концов. Нет, в плане расширения бизнеса всё же решение более-менее понятно. Подвернулся удобный актив, деньги удалось где-то подзанять - почему бы не купить? Но наметившаяся тенденция говорит об уходе компании из России. И это уже важно. Уже треть металлургических активов компании находится за границей! Только в США ей принадлежит четыре завода, один из которых - Severstal North America является четвёртым по величине производителем стали в США. Такое расширение бизнеса имеет несколько последствий. Компания вступила на территорию под другой юрисдикцией и вынуждена подчиняться законам, написанными по другим правилам. Подчиняться другим чиновникам. Может те чиновники и лучше наших, менее подвержены коррупции, но они "чужие" и по всем нормам законов должны защищать интересы страны "приписки". Грубо говоря налоги от своей предпринимательской деятельности "Северсталь" будет платить уже не России. И рабочие места создавать тоже не в "порте приписки". Да и менеджмент компании, наполовину состоящий уже из иностранцев (тот же англичанин Крис Кларк, председатель совета директоров) вряд ли будет считать Россию родиной и проявлять какую-то заботу в её отношении.
Вообще в декабре 2006 года компания существенно пополнила свой менеджмент иностранцами - кроме, председателя совета директоров Криса Кларка в составе совета директоров есть ещё Мартин Энгл (Martin Angle), Роналд Фримен (Ronald Freeman) и Питер Кралич (Peter Kraljic), все являются независимыми директорами, все имеют опыт управленцев в британских компаниях. Так Мартин Энгл ранее занимал пост управляющего директора в компании Terra Firma Capital Partners (ранее известной как Nomura International, Principal Finance Group) с 2001 года. До этого он являлся финансовым директором TI Group plc, занимал ряд руководящих должностей в Kleinwort Benson Ltd, включая пост члена Совета директоров Dresdner Kleinwort Benson North America Inc, а также возглавлял отдел UK M&A в инвестиционном банке Morgan Stanley. Замечательный послужной список. С приходом британцев само корпоративное управление "Северстали" было реорганизовано по британским стандартам. Интерес же к золоту компания возможно начала проявлять потому, что её председатель совета директоров Крис Кларк в прошлом занимал ряд руководящих должностей в компании Johnson Matthew Plc, специализирующейся на химической промышленности и драгоценных металлах. Таким образом можно считать, что компания, владеющая Череповецким металлургическим комбинатом, вторым по величине сталелитейным комбинатом России, управляется британцами. Может это и хорошо с точки зрения развития внешнеторговой деятельности компании, но возникают вопросы о правомочности названия такой компании российской. Если менеджмент в основном из англичан, заводы разбросаны по всему миру, то что же делает её российской? Гендиректор Мордашов? Кстати, некоторые из высших менеджеров компании ранее были связаны с банковским бизнесом: Мартин Энгл работал на Morgan Stanley, Роналд Фримен был членом международного консультативного совета Unicredito Bank и занимал пост главы банковского департамента Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). Это делает возможным и предположения о захвате компании международной финансовой олигархией.
Однако отставим пока в сторону этот результат глобализации и попробуем взглянуть на ситуацию с другой стороны. С точки зрения стратегии развития этого самого бизнеса, взглянуть на конечные цели такой стратегии. Как заявлено на сайте компании, "стратегия "Северстали", направленная на вертикальную интеграцию бизнеса, увеличение доли продукции с высокой добавленной стоимостью, масштабную модернизацию производства и географическое расширение бизнеса путём выгодных приобретений, позволила компании существенно снизить издержки и увеличить поток денежных средств и выручку." Да, можно предположить, что новые приобретения компании за границей позволила приобрести вместе с тем и новые технологии, и за их счёт, после модернизации, снизить и издержки. Но более всего вероятным представляется несколько иная цель подобных приобретений - это элементарный захват рынка, вытеснение конкурентов, иначе говоря монополизация рынка. В результате захвата рынка вместо конкурентной борьбы, которая чаще всего ведётся с понижением цен и оптимизацией издержек, монополист в отсутствии конкурентов цены увеличивает и получает сверхприбыль. Металлургическая компания процветает, зато у всех других производителей возникают проблемы с подорожавшим металлом и рост в связи с этим издержек. По технологической цепочке рост цен доходит и до потребителя. А поскольку совокупный спрос ограничен совокупным доходом, оставшимся прежним, то падает потребление. Монополист живёт хорошо за счёт снижения потребления всех остальных. За нас с вами счёт.
Подобная игра в монопольку совершенно естественна для капиталистического рынка и антимонопольные законы пытаются каким-то образом её ограничить. Но её невозможно исключить полностью. Причём в этой игре жертвами становятся часто вовсе не отсталые в технологическом плане компании. Я считаю самим ярким примером этого утверждения банкротство американской фирмы DEC (Digital Equipment Corporation) в 1998 году. Технические достижения этой компании, производящей компьютеры, намного опережали конкурентов. Ещё в 1992 году DEC запустила в производство процессор DECchip 21064, первую реализацию архитектуры Alpha, изначально названную Alpha AXP. Это была 64-битная RISC архитектура, позволившая добиться рекордной производительности, той, к которой её конкуренты смогли подойти лишь в начале 2000-х, то есть почти через десять лет. Тот же Intel начал выпускать 64-битные микропроцессоры только в 2001 году (Itanium), а конкурентом DEC в этом плане была лишь небольшая компания MIPS Technologies, выпустивший процессор с аналогичной архитектурой R4000 годом ранее. Платой за такое её выдающееся достижение было её поглощение более крупной SGI уже в 1992 году.
DEC же лидировал не только по процессорным архитектурам, но и по многозадачным операционным системам. Достаточно по этому поводу сказать, что стоящая у всех на столе Windows XP - это потомок Windows NT, работа над которой была начата в ноябре 1988 года группой специалистов во главе с Дэвидом Катлером (англ. Dave Cutler), который перешёл в Microsoft из DEC, где они разрабатывали VAX и VMS, весьма продвинутые многозадачные операционные системы. Сходство, отмеченное между внутренними архитектурами Windows NT и ОС семейства VMS, дало впоследствии основания обвинить вновь принятых сотрудников Microsoft в краже интеллектуальной собственности DEC. Конфликт замяли, но факт остаётся фактом - современные версии ОС Windows - это интеллектуальное наследие DEC, это её технологии многозадачных ОС. Её интеллектуальную собственность растащили по десяткам более успешных в бизнесе фирм. Тот же микропроцессор Альфа выпускается до сих пор даже корейским Самсунгом. Успех в бизнесе вовсе не является результатом успеха в разработке новых эффективных технологий, скорее это результат нечистоплотной конкурентной борьбы, где выигрывает тот, у кого в арсенале больше нечестных приёмов. А естественной целью такой борьбы является монополия, которой сейчас практически обладает тот же Intel, вовсе не блиставший техническими достижениями 20 лет назад. Мы можем теперь только предполагать, куда завёл бы технический прогресс компьютерную индустрию, если бы выжил такой её гигант, как DEC.
Но какая же альтернатива "игре в монопольку"? Есть ли по настоящему успешная бизнес-стратегия для крупной компании кроме стремления к захвату рынка? С использованием всех возможных средств? По моему скромному мнению есть. И базируется это мнение на личном опыте работы в крупной южно-корейской компании-"чеболе". "Чеболями" в Корее называют крупные конгломераты из родственных компаний, занимающимися разнопрофильной деятельностью. Тот же Самсунг, где я работал, реально состоит из примерно десятка крупных промышленных компаний, которые производят буквально всё - от выплавки металла, до производства судов, вертолётов, и бытовой электроники. Самсунг и автомобили раньше делал, пока в стране не приключилась очередная либеральная революция. Но речь не о ней, а о тех принципах, на которых строилась деятельность "чеболей". Прежде всего это стремление делать всё самим. От начала и до конца. Все технологические цепочки замкнуты в пределах чеболя. Там нет конкуренции, металлурги плавят метал для машиностроителей, те делают оборудование для производителей бытовой техники. Это замкнутое производство. Там не может быть банкротства, пока не обанкротились все. И это даёт стабильность отдельным компаниям. Если бы DEC был в составе чеболя, ему не дали бы обанкротится, его технологии бы уцелели и развивались. Но самое важное не это. Важно то, что чеболь обладает самыми разными технологиями, позволяющие в сочетании выпускать совершенно новые товары. Простой пример. Посуду с тефлоновым покрытием обычный завод, выпускающий металлические изделия, делать не может - тефлона нет. А тефлон - это уже химическое производство. Его можно покупать, но лучше делать самому - можно обеспечить параметры, более подходящие к конечным требованиям продукта.
Синергетический эффект, который даёт объединение разнопрофильных производителей переоценить сложно и но его совершенно не замечают наши олигархи. Та же "Северсталь" одно время владела автомобильным производством - "Северсталь-авто" называлось это отделение. Это был очень правильный период развития компании. Но позже автопром из "Северстали" отделился, ныне он под названием "Солерс" пытается развивать независимое производство. А ведь автомобильному производству в составе металлургической компании быть очень удобно - металл свой и не нужно о ценах беспокоиться. И в долг отпустить могут при необходимости. Металлургам тоже хорошо - не нужно беспокоиться о сбыте. И планы составлять вместе легче - сколько металла нужно, столько и выплавят. К этой компании бы ещё электронное производства для автомобильной электроники, а также производство пластмасс и резины. Это было бы уже законченное производство автомобилей в полном цикле. Удобство такого конгломерата производителей очевидно и доказано успешностью чеболей, которые кстати копируют японские сюданы. Это такое азиатское изобретение, которое весьма эффективно и потому не по вкусу западным банкирам. И поэтому в частности был организован азиатский кризис в 1998 году, в результате которого в Южной Корее к власти пришли либералы. Их жертвой стала Дэу и некоторые другие чеболи. Но пострадали все. Прежде всего южно-корейская экономика, замедлившая свой рост.
