ОГАС - легенда о несбывшемся грядущем. Сейчас стало модным исследовать альтернативные варианты истории. Появился даже особый литературный жанр – альтернативная история, которая пытается моделировать реальность при каких-то иных ключевых событиях. Что было бы, если бы во второй мировой войне победила нацистская Германия? Что было бы, если бы к власти в СССР после Ленина пришёл не Сталин, а Троцкий? Есть фантазии и по поводу развала СССР в 1991 году. К власти после Черненко мог придти не Горбачёв, а кто-то другой, и СССР мог бы без «пере-стройки» продолжать жить в «застое» или даже совершить очередную «индустриализацию» или «модернизацию». Есть и такой сюжет, причём даже не в литературе, а в виде рок-оперы композитора Виктора Аргонова под названием «2032: Легенда о несбывшемся грядущем». В этом сюжете СССР в 1991 году не развалился, а наоборот, укрепился. Вследствие того, что в 1985 году после Черненко к власти приходит не М. С. Горбачёв, а Г. В. Романов – другой член Политбюро. История идёт иным путём, и этот путь оказывается успешным до некоторого очередного излома, который и стал основой сюжета.
В 2000-х годах по сюжету рок-оперы Романова сменяет Н. И. Плотников — академик, талантливый учёный, создатель важнейшего для страны проекта АСГУ - автоматической системы государственного управления. Использование достижений кибернетики повышает эффективность управления экономикой, СССР быстро развивается и даже расширяет территорию – присоединяет Монголию и Южный Афганистан. Но в 2032 году, к которому относится основной сюжет, при новом генсеке А. С. Милиневским, АСГУ вступает в идеологические расхождения с традиционной точкой зрения на коммунизм как общество коллективного труда на общее благо. Она предлагает другой путь к отмене товарных отношений — перевод автоматизированных производственных мощностей под свой полный контроль, что должно освободить экономику от необходимости товарного обмена, ещё более повысить её эффективность и, в конечном итоге, освободить человека от производительного труда вообще.
Данная идея показалась опасной руководству страны сразу с трёх точек зрения. Во-первых, с этической стороны - есть опасность превращения населения в потребителей и тунеядцев. Во-вторых, с политической - бюрократия боится потери власти. И, наконец, есть также страх воплощения уже известных антиутопий с порабощением людей искусственным разумом. АСГУ, по сюжету, обладает искусственным интеллектом и даже поёт в опере чистым девичьим голосом. В результате конфликта машина подвергается перепрограммированию, в неё внедряют обязательность доктрины всеобщего труда, однако это лишь снижает эффективность государственного управления. Более того, в результате действий АСГУ (а также неуравновешенного характера генсека, влюбившегося в школьницу) развязывается война и наступает ядерный апокалипсис. В итоге сюжет заканчивается трагично и выходит, что Горбачёв помог нам избежать ужасного конца…
Такое странное развитие сюжета вызывает, конечно, ряд вопросов, причём как идеологического, так и чисто логического характера. Тем не менее, сюжет, в общем, очень интересен и обсуждает важнейшие проблемы социалистической модели развития общества. Более того, ставит абсолютно правильные вопросы к самой идее коммунизма – как общество должно распорядиться своими растущими производительными возможностями – создать рай для потребителей, или как-то иначе? Однако эти теоретические вопросы мы обсуждать не будем, они выходят за рамки статьи. Есть момент, который лежит гораздо ближе к реальности и более соответствует теме – дело в том, что основной сюжет оперы по части АСГУ вовсе не фантастичен. В СССР уже в конце 1960–х встал вопрос об использовании подобной системы с похожим названием – ОГАС (Общегосударственная Автоматизированная Система учёта и обработки информации). И вопрос о её использовании решался именно в русле понимания тех проблем, что поставила АСГУ перед партийным правительством СССР в 2032 году по сюжету оперы. Сознательно или нет, но автор сюжета, по сути, повторяет реальную историю СССР.
Конечно система ОГАС, проект которой был предложен правительству академиком Виктором Михайловичем Глушковым ещё в 1964 году, не обладал искусственным интеллектом. Его суть была проще и не подразумевала абсолютно полной автоматизации управления страной. Ручек и кнопок для политической власти там вполне хватало. И всё же значитель-ная часть управляющих функций автоматизировалась и определяла плановые показатели каждого конкретного производства. План, который прежде определял чиновничий аппарат. Чтобы понять суть предложений Глушкова необходимо сказать пару слов о самих принципах плановой экономики и связанных с ними проблемах.
Экономика СССР была плановой, что означало, как ни странно может показаться современному читателю, не тоталитаризм, а составление планов производства и их выполнение. Подобным планированием своей деятельности занимается любая более-менее крупная производственная компания в любой стране. При любом общественном строе. Если завод производит трактора, то для конвейера нужно поставлять детали всей номенклатуры в определённое время. Производство и поставку деталей на конвейер определяет план. Разница лишь в том, что в СССР планы составлялись в масштабе всей страны. Это был огромный конвейер, где каждый отдельный производитель был связан с другими множеством производственных связей. Причём так было с самого начала советской эпохи, с плана ГОЭЛРО по электрификации страны.
Поначалу планирование экономического развития было очень успешным – оно позволяло концентрировать усилия народа и ресурсы всей страны на самых важных направлениях, давая невиданные темпы развития. Так страна в самом первом этапе своего развития в короткие сроки построила множество электростанций, необходимых для индустриального развития. С этого этапа началась индустриализация страны. Уже во время первой пятилетки (1928-1932) были построены 1500 крупных предприятий, в том числе: автомобильные заводы в Москве (АЗЛК) и Нижнем Новгороде (ГАЗ), Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы. Без электроэнергии они не могли бы работать, а без централизованного планирования не могли быть построены.
Обычным сроком для планирования была пятилетка, и съезды компартии были привязаны к этим периодам. По сути, правительство на этих съездах отчитывалось перед партией за выполнение намеченных планов по развитию экономики (только этот момент и говорит о вполне определённом тоталитаризме - диктатуре партийной бюрократии). Планирование работы страны-конвейера было делом тяжёлым, требовало обработки огромной массы экономической информации, но с нею в начале истории СССР всё же справлялись, пусть и с помощью простейших бухгалтерских счёт. Занимался анализом экономической информации и планированием важнейшее учреждение Советского Союза – Госплан (точное название организации менялось несколько раз от «Государственной общеплановой комиссии при Совете Труда и Обороны РСФСР» до «Государственного планового комитета СССР Совета Министров СССР»).
Пока номенклатура изделий страны-конвейера была не очень большая, такие планы можно было рассчитать с помощью бухгалтерских счетов. Проблемы начались, когда количество обрабатываемой информации превысила некую критическую величину. Так, по подсчётам экономистов в 1960-х годах номенклатура производимой продукции составляла уже до 20 млн видов и для управления народным хозяйством ежегодно нужно было совершать около десяти в шестнадцатой степени математических операций, то есть более десяти квадриллионов операций [3]. Не смотря на то, что к тому времени в научных учреждениях уже использовались ЭВМ, работа в Госплане была организована по старому – его отделы были снабжены лишь счётно-аналитическими машинами образца 1939 года, а люди занимались анализом и составлением планов. Причём планы эти имели лишь координационно-рекомендательный характер, основные решения принимали с их учётом профильные министерства и партийные органы. К этому времени стало очевидно, что Госплан уже с трудом выполняет возложенные на него задачи планирования. Пришлось даже сократить число показателей народно-хозяйственного плана:
“В четвёртой и начале пятой пятилетках в связи с усложнением развития экономики и для усиления контроля за использованием материальных ресурсов было значительно расширено число показателей плана производства, материально-технического снабжения и директивных норм расходования материалов, что положительно сказалось на усилении сбалансированности планов производства, снабжении и снижении норм расхода материальных ресурсов, которые в этот период были исключительно высокими. Вместе с тем, эти меры по усилению централизации усложнили процесс планирования и управления, нагрузку на центральные хозяйственные органы. Вместо того, чтобы интеллектуализировать процесс планирования (на-пример, используя вычислительную технику), после смерти Сталина советское руководство, под лозунгом расширения самостоятельности нижестоящих хозяйственных органов, для чего не было создано необходимых экономических предпосылок, пошло на преимущественно неоправданное сокращение числа показателей народнохозяйственного плана. Увеличившись с 4744 в 1940 г. до 9490 в 1953 г. они затем непрерывно сокращались до 6308 в 1954 г., 3390 в 1957 г. и 1780(!) в 1958 г.21.”[1]
Поэтому, когда в 1962 году президент Академии наук СССР М.В. Келдыш привёл к А.Н. Косыгину (бывшему тогда заместителем Председателя Совмина СССР) талантливого украинского инженера и учёного Виктора Михайловича Глушкова (руководителя Института Кибернетики АН УССР) с идеями автоматизации работы плановых органов, его предложения были приняты очень положительно. Вышло даже распоряжение Совета Министров СССР о создании специальной комиссии под председательством Глушкова по подготовке материалов для постановления правительства. Глушков очень энергично взялся за дело. Он провёл много времени, изучая работу ЦСУ (Центрального статистического Управления) и Госплана. Посетил около сотни различных предприятий и учреждений, изучая тонкости управления процессом производства. Результатом работы стала концепция создания сети вычислительных центров с удалённым доступом.
Первый эскизный проект Единой Государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ) включал около 100 центров в крупных промышленных городах и центрах экономических районов, объединённых широкополосными каналами связи. Как описывал сам Глушков:
«Эти центры, распределённые по территории страны, в соответствии с конфигурацией системы объединяются с остальными, занятыми обработкой экономической информации. Их число мы определяли тогда в 20 тысяч. Это крупные предприятия, министерства, а также кустовые центры, обслуживавшие мелкие предприятия. Характерным было наличие распределённого банка данных и возможность безадресного доступа из любой точки этой системы к любой информации после автоматической проверки полномочий запрашивающего лица. Был разработан ряд вопросов, связанных с защитой информации. Кроме того, в этой двухъярусной системе главные вычислительные центры обмениваются между собой информацией не путём коммутации каналов и коммутации сообщений, как принято сейчас, с разбивкой на письма, я предложил соединить эти 100 или 200 центров широкополосными каналами в обход каналообразующей аппаратуры с тем, чтобы можно было переписывать информацию с магнитной ленты во Владивостоке на ленту в Москве без снижения скорости. Тогда все протоколы сильно упрощаются, и сеть приобретает новые свойства. Это пока нигде в мире не реализовано. Наш проект был до 1977 года секретным».[2]
Глушковым были разработаны и математические модели управления экономикой. В проект была даже вложена система безденежных расчётов для населения (некий аналог современных банковских карточных систем), но академик Келдыш такое нововведение не одобрил, и её исключили из проекта. По этому поводу Глушков написал записку в ЦК КПСС, но та осталась без ответа. Тем не менее, в целом работа Глушкова была одобрена и в 1963 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором была отмечена необходимость создания в стране Единой системы планирования и управления (ЕСПУ) и Государственной сети вычислительных центров.
По подсчётам Глушкова, на выполнение программы создания ОГАС в полном объёме требовалось три-четыре пятилетки и не менее 20 миллиардов рублей (сумма огромная, сравнимая с годовым военным бюджетом страны). По его мнению, создание такой системы планирования экономикой было сложнее и труднее, чем программы космических и ядерных исследований вместе взятые, к тому же затрагивало политические и общественные стороны жизни общества. Однако при умелой организации работ уже через пять лет затраты на ОГАС станут окупаться, а после ее реализации возможности экономики и благосостояние населения по меньшей мере удвоятся. Полное завершение работ по ОГАС он относил уже на 90-е годы. Такие расчёты не отпугнули руководство, уже испытавшее успех космических программ. Это была пора всеобщего энтузиазма и гигантских проектов, и деньги на строительство вычислительных центров были выделены. При этом, правда, проект претерпел значительные изменения. Как писал сам Глушков:
«К сожалению, после рассмотрения проекта комиссией от него почти ничего не осталось, вся экономическая часть была изъята, осталась только сама сеть. Изъятые материалы уничтожались, сжигались, так как были секретными. Нам даже не разрешали иметь копию в институте. Поэтому мы, к сожалению, не сможем их восстановить. Против всего проекта в целом начал резко возражать В.Н. Старовский, начальник ЦСУ. Возражения его были демагогическими. Мы настаивали на такой новой системе учёта, чтобы из любой точки любые сведения можно было тут же получить. А он ссылался на то, что ЦСУ было организовано по инициативе Ленина, и оно справляется с поставленными им задачами; сумел получить от Косыгина заверения, что той информации, которую ЦСУ даёт правительству, достаточно для управления, и поэтому ничего делать не надо. В конце концов, когда дошло дело до утверждения проекта, все его подписали, но при возражении ЦСУ. Так и было написано, что ЦСУ возражает против всего проекта в целом. В июне 1964 года мы вынесли наш проект на рассмотрение правительства. В ноябре 1964 года состоялось заседание Президиума Совета Министров, на котором я докладывал об этом проекте. Естественно, я не умолчал о возражении ЦСУ. Решение было такое: поручить доработку проекта ЦСУ, подключив к этому Министерство радиопромышленности.»[2]
Таким образом, проект не был принят, доработку проекта поручили основному его противнику. Как тут не вспомнить и конец лунной программы – там «доработку» тоже поручили основному конкуренту Мишина – Глушко. Совершенно полная аналогия. Проект закрывается руками конкурента, при этом у принимавшего решение «руки остаются чистыми». Заметим также и то, что в обоих случаях старательно уничтожаются наработанные результаты – документация, техника. То есть уничтожается сама возможность продолжения работы в данном направлении. К таким примерам можно отнести и закрытие очень перспективного проекта сверхзвукового самолёта-ракетоносца Т-4 разработки ОКБ Сухого. Проект был закрыт в 1974 году при непосредственном участии конкурента - Туполева.
Тут надо отметить интересную деталь. В тот же год, когда Косыгин дал добро Глушкову на его проект, то есть ещё в 1962 году, в газете «Правда» была напечатана нашумевшая статья некого харьковского экономиста профессора Евсея Григорьевича Либермана под названием «План, прибыль, премия», в которой впервые предлагалось сделать главным критерием эффективности работы предприятия прибыль и рентабельность, то есть отношение прибыли к основным и нормируемым оборотным фондам. В последующих статьях Либермана под кричащими заголовками («Откройте сейф с алмазами» и др.) эта идея получила дальнейшее развитие. Перед этим в "Правде" в целях популяризации своих идей опубликовал статью и Глушков. Таким образом, статья Либермана прозвучала как ответ Глушкову. К мнению Либермана присоединилась целая компания экономистов. И в том же 1962 году Хрущёв дал добро на проведение хозяйственного эксперимента в духе концепции Либермана. Для его проведения были выбраны два предприятия швейной промышленности (фабрики «Большевичка» в Москве и «Маяк» в Горьком), Западный угольный бассейн на Украине, а также ряд транспортных предприятий. Косыгин, будучи заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана, долго сопротивлялся проведению реформы по Либерману. Однако после Октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС, который снял Хрущёва со всех постов, Косыгин стал председателем Совета Министров СССР и вскоре приступил к проведению этой реформы.
Иначе говоря, в эти годы (1962-1964) партийное руководство страны было на распутье между двумя принципиально разными путями реформы управления страной. И выбран был рыночный метод. Проект ОГАС стал жертвой этого выбора.
Продолжение следует...
Часть 1, Часть 2.
Ссылки:
[1]. Григорий Ханин. "50-е годы - десятилетие триумфа советской экономики".
[2]. Б.Н. Малиновский. "История вычислительной техники в лицах."
[3]. Глушков В.М., Валах В.Я. "Что такое ОГАС?"