Самый страшный день в году

22 июня – этот день. В этот день в 1941 году погода в Севастополе была жаркая, ждали дождя. И действительно, ночью, примерно в половине четвертого в небе загрохотало. Моя мама рассказывает, что сначала она этот грохот приняла за гром; потом, услышав стрельбу зениток, решила, что у моряков, наверное, опять маневры. В последние недели у них все время были маневры. Утром соседка сказала, что в маневрах участвовали и самолеты, много самолетов, они даже бомбы сбрасывали. Бомбы на город? Нет, что вы, кто же на маневрах сбрасывает бомбы на город. Перед рассветом, где-то около пяти утра самолеты улетели и маневры закончились. А в 12 часов дня севастопольцы узнали, что это были не маневры… Флотская авиация базы Черноморского флота была в полной боевой готовности и отогнала фашистских стервятников, не позволив им бомбить город. Мой отец, работавший вольнонаемным в одном из отделов Черноморского флота, в тот же день получил на складе форму морского офицера и лейтенантские знаки различия.

Больше он дома не ночевал. Во дворе у нас выкопали щель и мы с мамой часто проводили там ночи: с начала августа Севастополь бомбили еженощно.

А месяца через три в Севастополе объявился мой дядя, муж маминой сестры. Он был большой чин: полковник и начальник финансового отдела Приморской армии, эвакуированной из Одессы и защищавшей Севастополь. Мама рассказывает, что он несколько раз приходил к нам в гости и приносил мне шоколадки, – мне было тогда полтора года. И еще он говорил, что в крайнем случае он не сдастся в плен и показывал свой пистолет. Он и не сдался: в конце июня 1942 года, когда в наших руках оставался маленький кусочек мыса Херсонес, он выстрелил себе в сердце. Его друзья уговаривали его не делать этого: мы прорвемся к партизанам или ночью подойдут наши катера и заберут нас! (В Севастополе осталось 90 тысяч краснофлотцев, эвакуировать их было невозможно.)

Друзья и похоронили его тут же, на мысе. А в 2002 году археологи, которые постоянно ведут раскопки на мысе Херсонес, наткнулись на его тело и по находившимся при нем документам установили его личность. Тогда же мы получили похоронку на него от Севастопольского горвоенкомата – спустя 60 лет! (Мы все эти годы запрашивали о его судьбе.) Его прах был перенесен на мемориальное воинское кладбище.

А за полгода до гибели моего дяди, 18 ноября 1941 года из Севастопольской бухты ушел последний гражданский корабль – лидер «Ташкент». Есть рассказ Евгения Петрова (того самого, кто вместе с И.Ильфом написал «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»), тогда корреспондента «Красной Звезды», об этом рейсе: корабль прекратил радиосвязь с землей, чтобы не наводить на себя немецкие самолеты, и двое суток наши о нем ничего не знали, пока он не добрался до Батуми. Вот на этом теплоходе меня и вывезли из Севастополя: тогда эвакуировали папин отдел вместе с членами семей. Я это все знаю со слов моей мамы. А первое слово, которое я научился выговаривать, было «бомбоубежище».

… 22 июня 1941 года – это самый страшный день в истории нашей Родины – началась Великая Отечественная война.