О концептуальных проблемах внешней политики России в отношении стран СНГ. Часть первая.

В этой связи необходимо отметить, что если внешнеполитический курс России в «дальнем зарубежье» опирается на серьезные экономические и военно-технические возможности (и поэтому набор внешнеполитического инструментария России в дальнем зарубежье относительно «прост» - ВПК, ВТС, энергетика, инфраструктурные проекты в игре стран-заказчиков на удаление от единственной оставшейся в мире сверхдержавы) страны, то в «ближнем зарубежье» такой стройной системы экономических и политических методов и инструментария работы до последнего времени (вплоть до начала перевода бывших республик СССР на рыночные цены за энергоносители) не наблюдалось. На мой взгляд, внешнеполитические достижения России в дальнем зарубежье гораздо более ощутимы, чем в ближнем, и это говорит о серьезных проблемах в реализации внешнеполитического курса России на постсоветском пространстве.

Руководство России объявило об особой роли стран СНГ во внешней политике, однако именно с этим направлением во внешней политике и наблюдаются наибольшие проблемы. Т.к. курс дает серьезные сбои (один из последних – закрытие последнего российского телеканала в Азербайджане), следовательно, необходимо разбираться с методологией и инструментарием данного курса, прежде всего, искать в них имеющиеся проблемы и пути их решения. Как показала практика всего постсоветского периода, как ни странно, но именно на постсоветском пространстве политический инструментарий должен быть более тонкий, чем в отношениях со странами дальнего зарубежья, поскольку эти отношения более близкие, они более политизированы и психологичны, чем между Россией и странами дальнего зарубежья за счет общего исторического прошлого и вытекающих из него сложных проблем самоопределения наций и новых государств на современном этапе. Кроме того, необходимо обратить внимание, что перевод отношений в области энергетики на рыночную основу является, прежде всего, экономическим, а не политическим инструментарием, который, конечно, имеет самые серьезные политические последствия для постсоветских стран. Исходя из этого, можно сказать, что в отношении постсоветского пространства Россия смогла пока в концептуальном плане дойти только до формулирования внятной экономической стратегии (добавляя к переводу отношений в области энергоресурсов на рыночную основу, целенаправленную (при поддержке государства) работу по увеличению присутствия российского капитала в ключевых отраслях и предприятиях стран бывшего СССР). Но понятной, долгосрочной и системной внешнеполитической стратегии на постсоветском пространстве мы пока не наблюдаем. Поэтому целью данного материала является анализ основополагающей внешнеполитической установки российского руководства на постсоветском пространстве, разбор ее сильных и слабых сторон, сравнение с американской внешнеполитической стратегией на постсоветском пространстве и выводы относительно возможных новых концептуальных оснований российской внешней политики в отношении стран постсоветского пространства.

Постановка задачи. Постановка задачи следует из размышлений над следующим тезисом интервью А.Суздальцева: «Главный итог (белорусско-российских переговоров 13-14 декабря – прим. Ю.Б.): российское руководство добилось закрепления курса вывода РБ на рыночный формат межгосударственных отношений с РФ, что является поражением белорусской стороны… Надо искать альтернативный и ассиметричный вариант - новую стратегию России по отношению к режиму А. Лукашенко" (http://www.politoboz.com/node/278). Т.е. есть понимание наличия «проблемы» - необходимости нового внешнеполитического курса России в отношении Беларуси. Следовательно, необходимо разобрать возможные варианты этого нового курса. Дело ведь в том, что нынешняя стратегия "экономического понуждения к сотрудничеству" - не дает ничего позитивного в стратегическом плане. Почему. Да потому что Беларусь в условиях отсутствия финансовой подушки и проеденного переходного периода не в состоянии осуществить «мягкий» для населения переход к рыночной экономике.

Что из этого следует. Что если А.Лукашенко не вернется в Союзный проект, то к власти в республике придут прозападные политики. Почему прозападные. Потому что единственной легитимной процедурой прихода к власти являются выборы. И Запад будет их на этих выборах поддерживать точно так же, как он это делал на Украине. Если же Россия займет позицию неучастия в этих или следующих президентских выборах - тогда Беларусь уйдет, как и Украина, Молдавия, на Запад. Поэтому ключевой вопрос стратегии России в отношении Беларуси можно сформулировать следующим образом: Россия участвует в процессах на политическом поле Беларуси или нет? Если не участвует - то какой смысл в экономическом удушении, если страна свалится в огород Запада? Разбор аргументов. Разберем некоторые из аргументов А.Суздальцева. «… Вы можете представить реакцию Запада, если Москва организует вмешательство во внутренние дела РБ? Или оплачивать пророссийскую оппозицию, к примеру? Как тогда быть с финансированием из-за рубежа российских политических маргиналов? Ведь все взаимосвязано…» (http://www.politoboz.com/node/278).

Что на это можно возразить? С 1991 г. Москва (за некоторыми исключениями, которые представители российского МИДа и экспертного сообщества, возможно, и не признают вмешательством) не вмешивается во внутренние дела Беларуси. Тем не менее, Запад активно вмешивается во внутрибелорусские и внутрироссийские дела за счет финансирования и оказания политической поддержки прозападной оппозиции. И будет это делать независимо от российской внешней политики. Это СССР мог сказать США, что если они поставили ракеты с ядерными боеголовками в Турцию, то и мы в качестве ответного шага поставим ядерные ракеты на Кубу. К сожалению, пока Россия не в состоянии дать адекватный ответ действиям США. Поэтому Запад будет оплачивать, что он активно и делает, российских и белорусских политических маргиналов независимо от того, будет Россия формировать свое политическое лобби в Беларуси и других странах постсоветского пространства или нет. Если Россия будет легитимно формировать свое политическое лобби в бывших постсоветских странах, на Западе, конечно, развернется вой. Но этот вой разворачивается по любому поводу, свидетельствующему об усилении России. Следует ли на это обращать внимание? Если следует, то может, и Мюнхенская речь тогда была не нужна? Вой был и будет, его наличие говорит только об одном, что страна идет в правильном направлении, направлении восстановления своей роли в мире.

Поэтому, т.к. американцы и Запад в целом на территории России и других постсоветских стран будут делать то, что посчитают нужным в условиях отсутствия реального военно-политического, политтехнологического и финансового противовеса со стороны России на территории этих стран, следовательно, этот аргумент А.Суздальцева не работает. Ответом на этот аргумент А.Суздальцева может быть также и следующая аргументация из упомянутой выше статьи А.Генри «Итоги «небанного» саммита»: «…российская внешняя политика в Беларуси оказывается завязанной исключительно на одной такой фигуре как Лукашенко, что ему, безусловно, объективно выгодно, и что не выгодно России. Поэтому периодически возникающие российско-белорусские кризисы являются следствием этой односторонней привязки внешней политики России к А.Лукашенко. Россия самоустранилась от поддержки русских в Беларуси. Она отстранилась от создания, развития и поддержки русско-белорусских культурных, образовательных, гражданских, правозащитных центров в Беларуси в то время как Запад целенаправленно усиливает здесь свое присутствие не один год и наращивает усилия по созданию и поддержке различных политических и гражданских институтов, альтернативных режиму А.Лукашенко, не отказываясь от фактического признания политического режима в РБ на дипломатическом уровне. То есть Запад занимает и проводит по отношению к Беларуси разноплановую, разноуровневую, разновекторную политику, что очень дальновидно стратегически. А Россия проводит узконаправленную и однобокую политику, ориентированную лишь на существующий при власти белорусский политкласс, а не на всех белорусов.

Россия могла бы с непременно большим успехом проводить свою политику в Беларуси, если бы она не ориентировалась исключительно не только на А.Лукашенко, но и на другие различные слои и центры, через различные, созданные по аналогии с прозападными, структуры влияния. На наш взгляд, такая российская политика в Беларуси чревата непредсказуемыми последствиями для интересов России в республике и для тех граждан Беларуси, кто хочет тесного и взаимовыгодного сотрудничества с Россией и россиянами» (http://www.imperiya.by/club3-1094.html). Считаю, что можно выразить согласие со следующим тезисом А.Суздальцева относительно природы российского кредита: «В данном случае речь может идти о другом – не допустить в республике социально – экономического кризиса, что с одной стороны, обойдется России еще дороже, чем 1,5 млрд. долларов США, а с другой, может привести к радости Вашингтона и Варшавы к политической дестабилизации». Критику некоторых других тезисов А.Суздальцева относительно невозможности российского участия в игре на белорусском политическом поле приведу по итогам заочной дискуссии на форуме А.Суздальцева и участника форума под ником Монро (цит. по http://www.politoboz.com/node/278?page=1): - «Варяга» из Москвы белорусская номенклатура съест за неделю без соли» (А.Суздальцев).  Это не аргумент. Запад не терзает себя сомнениями съедят ли белорусские номенклатурщики

Толика Лебедько, приди он к власти в Минске. Не съедят. Если Вашингтон приведет его или кого-то еще, то уж будьте уверены, что Запад удержит этого ставленника всеми своими финансовыми ресурсами и политическим давлением (Монро). - «Оказать поддержку одному из кандидатов из номенклатуры? Так другие обидятся и начнется пир людоедов» (А.Суздальцев). - Это просто детский лепет. Это капитулянтская политика почище Мюнхена при Гитлере (Монро). Главный вывод, на мой взгляд, заключается в следующем. В России начинают приходить к пониманию того, что в отношении постсоветского пространства надо делать что-то еще, кроме использования только экономических методов. Это ставит вопрос о необходимости и возможности использования политического инструментария. Однако, т.к. это достаточно сложный и тонкий инструментарий, он требует особого отношения. Поэтому российская элита еще находится в состоянии раздумья относительно масштабов такого вмешательства и его механизмов. Ключевой тезис российской внешней политики на постсоветском пространстве Его суть выражена в нижеследующем фрагменте из интервью О.Рыбачука (cоветник президента Украины): «.... я в Кремле до этого встречался с Волошиным, когда Волошину был задан знаменитый вопрос одним из депутатов: «Почему Кремль избегает любых контактов с оппозицией? Вы посмотрите, у нас оппозиция имеет рейтинг значительно больше, чем у власти, и мы же можем стать властью». На что господин Волошин сказал: «Вот станете властью – тогда мы всячески будем с вами иметь контакты. Это такая политика Кремля. Мы в Украине поддерживаем президента Кучму. Станет президентом Ющенко, то мы будем поддерживать президента Ющенко». Это почти дословная цитата. «Это наша политика» (http://www.svobodanews.ru/Transcript/2007/12/28/20071228200044157.html).

Аналогичной позиции придерживалось и российское руководство во главе с Б.Ельциным в 1994 г. в отношении белорусского политического процесса: пока у власти был В.Кебич – работали с ним и игнорировали новую команду во главе с А.Лукашенко. Пришел к власти А.Лукашенко – стали работать с ним («убрав все предыдущее со стола»), и больше ни с кем. Однако как быть, если к власти, например, придет А.Милинкевич или любой другой маргинальный политик, который при поддержке США и Запада начнет тянуть Беларусь в НАТО? Работать с ним? Или в экстренном порядке создавать общественные организации, ориентированные на Россию? Будет ли от этого толк? И не будет ли уже слишком поздно? Опора на номенклатуру ошибочна, потому что номенклатура не участвует в выборах, а только чрез них происходит смена власти.

Т.е. ключевая ошибка такой стратегии, на мой взгляд, заключается в следующих моментах: а) сотрудничество идет с личностью, а не со страной; б) такой формат отношений не способствует, а наоборот затрудняет достижение целей внешней политики, которые должны реализовываться не благодаря кому-то, а независимо ни от кого персонально; в) такая политика не только не позволяет работать с другими общественно-политическими силами страны, но и оказывать им поддержку в рамках действующего законодательства той или иной страны аналогично западному подходу и инструментарию (гранты, конференции и т.д.); г) такой подход оправдан исключительно в рамках пророссийской ориентации руководства страны. Однако если такой ориентации нет, или она в результате проводимой руководством страны линии грозит прекратиться и перейти на диаметрально противоположные позиции, то такая позиция однозначно проигрышная; д) такой подход не позволяет элиминировать из объективных межгосударственных отношений субъективный личностный фактор; е) такой подход не позволяет реализовывать внешнеполитические цели страны на территории другого государства легитимными методами.

Приведу пример. Возьмем две страны – Беларусь и Грузию. В Беларуси глава государства А.Лукашенко, и с ним можно работать, т.к. он (условно) «проросийский». В Грузии глава государства М.Саакашвили, и он – «прозападный». А с ним уже работать нельзя. Т.к. он изначально сидит в лимитрофном сценарии. И что? И все? Нет возможности работать с лидером, и заканчивается весь политический и экономический инструментарий внешней политики? Или взять пример с Молдавией. Воронин пришел к власти на российской волне, однако потом переметнулся. И что тогда делать? Весь политический пасьянс России в этом регионе полетел в тартарары… А это произошло потому, что ставка была сделана на фигуру, а не на систему отношений, в которых Воронин или Пронин, являются звеньями, взаимозаменяемыми элементами, связаны целой системой взаимоотношений, которые сложно разорвать даже став главой государства.

Нынешний российский подход, базирующийся на выстраивании отношений только с главой страны, конечно, нельзя назвать системным. Его результатом может стать только полный проигрыш постсоветского пространства, поскольку экономическое давление не поддерживается политическими институтами. Мы этот аргумент уже приводили выше: «ключевой вопрос стратегии России в отношении Беларуси был и остается прежним: Россия участвует в процессах на политическом поле Беларуси или нет. Если не участвует - то какой смысл в экономическом удушении, если страна свалится в огород Запада?». Это «сваливание» в огород Запада уже произошло со многими постсоветскими странами. На западном направлении осталась только Беларусь, которая с Россией только формально, потому что иначе – никак нельзя. Если же будет можно – Россия потеряет и Беларусь. Недостатки данного российского подхода очевидны в сравнении с западной внешнеполитической стратегией. Есть страна, например, Беларусь. Запад нам говорит (руководству страны) – давайте жить так и так, вы согласны? Руководство подумало-подумало и отвечает – нет, мы не согласны. Тогда Запад говорит: ну, раз вы не согласны быть в нашем лагере, а мы хотим вас видеть у себя за столом, то получите наше участие в вашей политической жизни. После чего начинается организационная, финансовая, пи-ар, коммуникативная поддержка и создание своих структур, раскрутка лидеров и т.д. и т.п., причем в легальном правовом пространстве. Т.е. Запад легитимизирует свое вхождение во внутренне политическое пространство страны через создание своих политических (партии) и общественных (общественные организации) структур с использованием механизма грантов, конференций, информационной поддержки через систему подконтрольных СМИ и т.д. и т.п. Запад работает с руководством страны только в том случае, если оно идет в его фарватере. При этом Запад не отказывается от постоянной финансовой и организационной поддержки структур, которые им созданы в стране. Что интересно в этой схеме – это то, что Запад не отдает бывшие прежде оппозиционные структуры под начало нового руководства страны, тем самым сохраняя контроль над процессами (ребята, смотрите, если что – смена вам готова).

Таким подходом Запад достигает определенной «свободы рук» как в отношении руководства страны, так и в отношении при его участии политических и общественных структур. Все в системе, но и на раскладе: Запад формирует конкуренцию в среде своих же сил, не дает им самоуспокоиться. Такой подход, и это, очевидно, является гораздо более системным, чем нынешний российский, поскольку позволяет реализовывать внешнюю политику при любых условиях и конфигурациях власти и оппозиции в стране. Можно сказать более политкорректно - легитимно участвовать во внутриполитических процессах внутри страны в любых правовых и ситуативных (по линии власть-оппозиция) конфигурациях. Следовательно, ключевыми моментами любого политического инструментария должны стать принципы внешней политики России на постсоветском пространстве, которые развяжут руки политическому руководству страны относительно схем и методов легитимной работы в чужом политическом пространстве, аналогично западному подходу. Только тогда можно будет отказаться от уже исчерпавшего себя курса на установление личных отношений и работу только с главой государства. Присутствие России во внутренней политике постсоветских государств должно быть (аналогично западному) системным, а это предусматривает формирование институтов влияния (партии, общественные организации) на внешнеполитический курс страны. Ю.Баранчик, www.imperiya.by