Здесь драконы.

Современная война, в силу иной структуры возможных средств воздействия на противника, безусловно имеет существенные отличия от войн прошедшего поколения. Но, по-моему глубокому убеждению, на исход противостояния по-прежнему самое активное влияние оказывают психологические аспекты борьбы. Для понимания этого факта интересно наблюдать за соревнованиями под названием «Танковый биатлон». Это в реальности уникальная площадка, где можно наглядно увидеть как взаимодействуют между собой различные аспекты реализации тактики и стратегии при прочих равных условиях. Один и тот же танк, одна и та же дорога, одни и те же мишени, а результаты умопомрачительно разные. Это классическая школьная доска, где можно изучать огромный пласт реального материала по воинскому искусству. Что определяет успех или неуспех, что влияет на точность и собранность, что не позволяет быть эффективным и как психология влияет на результат? В психологии боевых искусств давно известно, что умение сохранять стабильным психологический настрой, позволяет резко сократить количество ошибок, а значит победить.

Но именно это является самым сложным элементом подготовки, потому что человек имеет из двух полушарий мозга доминантным правое (эмоциональное), которое и определяет алгоритм поведения. На этом известном факте построено искусство спора, когда в структуру аргументов вбрасывается эмоциональный элемент, который приводит к возбуждению правого мозгового полушария, чем снижает эффективность мышления. В советской школе подготовки пилотов требовалось отрабатывать до автоматизма действия в аварийных ситуациях. Причем запоминать приходилось огромные массивы последовательности действий. В западной школе напротив, требовали использовать инструкцию, и запоминать на память действия в аварийной ситуации запрещалось. Как показала практика, советский метод оказывался более эффективным ввиду того, что в условиях сверхстрессовой ситуации действия, доведенные до автоматизма, сокращали время принятия решения. Сейчас в Гражданской авиации советской школы нет, и потому мы имеем нелепые катастрофы при исправной технике. Слава богу, что в авиации военной опыт западных летных школ не используется.

Развитие технологий, резкое увеличение вычислительных возможностей, приводит к тому, что исчезают те функциональные элементы боя, которые не отвечали за непосредственное решение задачи, но были функционально необходимы. К примеру, пилоту истребителя сегодня нет нужды следить за режимом пилотирования, самолет сам следит за этим, что позволяет полностью сосредоточиться на выполнении боевого задания. Это снижает требования и к летному составу. Прежде умение координировать движения, выполнять параллельно несколько действий, были крайне важны для полноценного функционирования боевого летчика. Эти требования приводили к тому, что полноценным военным пилотом могли стать лишь 5% мужчин от дееспособного их числа. Сегодня в этом нет необходимости, все делает автоматика. Однако, автоматизация порождает новые проблемы эффективности. При выполнении параллельных действий, требующих дополнительной концентрации, активно задействуется левое полушарие мозга, которое отвечает за логику, что приводит к снижению эмоционального фона, а, следовательно, и снижению стрессовой нагрузки. Отсутствие подобной необходимости в работе приводит к большей активности правого полушария, что, соответственно снижает стрессоустойчивость.

В своей летной практике я попадал в ситуации, когда необходимость дополнительных действий помогала успешно завершить полет. В 1992 году при заходе в аэропорту Бамако (Мали) после попадания молнии в трансформаторную подстанцию обесточился весь аэропорт, при этом переход на резервное питание не произошел. Навигационная система Ту-154м сильно привязана к сигналам наземного оборудования и при их отключении теряются корректные сигналы о месте положении самолета. В результате мы потеряли данные о том, где находимся относительно полосы. Если учесть, что в районе аэропорта бушевала гроза, а в Африке это совсем другое, чем в России, мы оказались в серьезной ситуации. Ночь, жуткая болтанка и отсутствие огней внизу не позволяли вести визуальное ориентирование. До ближайшего аэропорта у нас не хватало топлива, так как мы шли на пределе полетной дальности (5700 км), а ветер на маршруте не совпал с прогнозируемым. Когда пришло осознание ситуации, голова стала плохо соображать, из-за подскочившего давления, стало даже трудно дышать. И в этот момент я вспомнил о навигационном вычислителе НВУ-В3, который мог работать в автономном режиме, но требовал коррекции данных.

Это чисто механическая система, которая вычисляет тригонометрическую функцию навигационного треугольника. Параметры на ней набираются путем нажатия клавиш, причем цифры индикации показаний вращаются так быстро, что требуют некоторой сноровки, чтобы выставить значения. Когда трясутся руки и гудит голова, это становится не простым делом. Ввод данных потребовал концентрации и отвлечения от происходящего. Пришлось вспомнить самые азы навигации вплоть до штилевой прокладки пути. Я почувствовал, как успокаиваюсь. Дальше все было как по волшебству. Вычислитель показал наше боковое и линейное отклонение от торца полосы, неожиданно включился приводной маяк, мы легко определились и выполнили заход. Перед посадкой включился аварийный генератор в аэропорту, и буквально в 5 километрах от торца полосы зажглись посадочные огни. Посадка прошла в штатном режиме. После заруливания на стоянку, мой командир показал мне свои ладони, на них были синяки от сжимания штурвальной колонки. Я сам был мокрым от головы до пяток. Но тогда я понял, как можно бороться со стрессом - надо интенсивно работать. Но вернемся к нашей теме.

За долгие годы локальных конфликтов в США сложился устойчивый стереотип ведения боевых действий. После разведки активная бомбежка всеми видами оружия, затем наземная фаза операции по тому, что останется. Наземная фаза операции у американцев проходит хуже всего, даже в условиях практического отсутствия противодействия со стороны противника. Анализ наземных боевых операций указывает на низкую эффективность наступательных действий армии США. Невысокая скоординированность подразделений, отсутствие использования элементарных приемов пехоты (охваты, обходы, и т.д.) и низкий боевой дух. Последний элемент проявляется пассивностью и нередко безграмотностью, приводящей к неоправданным потерям. При этом цифры своих потерь американцы нещадно фальсифицируют. Это, безусловно, не означает, что американские военные вовсе не умеют воевать, но привычка вторая натура, а отсутствие практического опыта войны с серьезным противником может закончиться плачевно, что многократно подтверждалось военными конфликтами с участием американских солдат. Однако в американском генералитете эту неприятность полагают исправить превосходством в вооружении. Интенсивно развиваются виды бесконтактного ведения боя. Испытываются боевые роботы и управляемые ударные беспилотники.

Американцы так часто говорят, что в области обычных вооружений они значительно превосходят Россию, что им кажется, что теперь воевать и не нужно, оружие само выйдет на поле боя и всех победит. Но это не более, чем заблуждение и миф. Безусловно, существуют некоторые виды вооружений, которые позволяют значительно снизить влияние человеческого фактора, но человек по-прежнему остается ключевым элементом достижения победы. За долгие послевоенные годы в СССР и России серьезно изучали боевой опыт американцев. На основе этого опыта составлены боевые уставы подразделений многих родов войск и построена структура вооружений, которая в состоянии обеспечить подавление большей части преимуществ американской военной машины. К примеру, мы опережаем вероятного противника на десятилетия в области ПВО и ракетного ударного вооружения. Созданные в последние годы тяжелые ракеты с новыми боевыми частями неядерного удара вообще не имеют аналогов в мире. Они позволяют уничтожать живую силу противника на обширной территории. Годами отработанная тактика глобального удара, очевидно, не может сработать по причине не просто хорошей работы наших систем ПВО, но и самым активным воздействием на противника. Никто не позволит никакому крейсеру пускать «Томагавки» по нашей территории, его просто утопят, причем с вероятностью почти единица. В свое время, китайцам демонстрировали пуски наших противокорабельных ракет по огромной барже имитирующей авианосец. Из тридцати пусков все тридцать ракет вошли в одно отверстие баржи. Потом способ стрельбы изменили и баржу методично разрезали пополам. Китайцы были в шоке.

И все же, современная война это не война оружия, это война нервов и работы тыла. Я не говорю о легкости или шапкозакидательстве, как изволили высказаться некоторые комментаторы моей предыдущей статьи, я говорю о тех аспектах, которые редко рассматриваются в анализе боевых возможностей. Горе аналитики анализируют исключительно боевые возможности современного оружия, его количество и системы управления огнем, но оглянувшись на нашу военную историю, которой куда больше чем тысячу лет, я вижу один и тот, же сценарий войны, выраженный словами Александра Невского: «Кто с мечом к нам придет от меча и погибнет, на том стояла, и стоять будет Великая Русь». Когда-то на старых навигационных картах области, которые были либо мало изучены, либо не изучены совсем, обозначались надписью «Здесь драконы». Другими словами, положительного исхода посещения этих мест не гарантировалось. Думаю на картах американских стратегов, там, где находится Россия, надо написать большими буквами «ЗДЕСЬ ДРАКОНЫ».

P.S. Я намеренно не привожу никаких ссылок и цитат. Этого материала достаточно в открытой печати и интернете. Важней иметь выводы и оценки, которые возникают на основе огромного массива данных и изучения славной нашей истории. Так вот очевидно, что наше дело правое и мы победим.

Часть 1.