В комментариях к статье "Путин: агент влияния или компрадор?" мне неоднократно задавали вопрос - "а как же ядерная сделка Черномырдин - Гор"? Разве она не доказывает компрадорский характер власти? На мой законный вопрос - "а при чём тут Путин, ведь сделка совершена ещё в 1993 году?" Мне отвечали - "а Путин её не прервал! Значит компрадор!" Железная логика? Стальная! Но как тогда быть с теми фактами, которые я уже собрал в статье об армии? Зачем было лезть в Грузию? Зачем возобновились полёты стратегов? Почему идёт восстановление ВПК? Зачем конфликтовать с ющенской Украиной и национализировать ЮКОС? Много вопросов повисает в воздухе, если встать на точку зрения такой "патриотической" оппозиции. Даже суть переговоров по СНВ перестаёт быть понятной. Чего это Медведев артачится и не принимает условий американцев? Почему их инспекторов выгнали с Воткинского завода в Удмуртии? Почему, наконец, не подписывается Энергетическая хартия?

Все вопросы, которые элементарно объяснялись защитой национальных интересов страны вдруг теряют ответы. Единственное объяснение, которое может выдвинуть оппозиция, заключается лишь в скрытых, никому неизвестных мотивах российской власти, которая ведёт торговлю с западом за российские ресурсы. И этот довод также невозможно опровергнуть, как и религиозные догматы. Скрытых мотивов, если они есть, мы никогда не узнаем. Однако я склонен оценивать власть не по её мотивам, которых никогда не узнать, а по конкретным делам. И если эти конкретные дела идут в интересах страны, то мне уже и не важны мотивы. Если власти выгодно по каким-то своим соображениям поддерживать АвтоВАЗ и создавать самолёт 5-го поколения, то значит наши интересы совпали. Может и временно, но совпали. Моя логика проста - я поддерживаю власть до тех пор, пока она действует в интересах моей страны и народа. И до сих пор у меня претензий лично к Путину было немного, если исключить чисто идеологические моменты. Моменты, связанные с либерализацией всего и везде, с приватизацией образования и медицины, с монетарной политикой Минфина. Но в рамках национального лидера он действовал правильно и довольно эффективно в интересах государства. Чечню вернули, бандитов "замочили в сортире", ВВП подняли вдвое, а доходы граждан - в три раза. Лично мои доходы, как инженера, вообще в десять раз. А пенсия моей матери сравнялась с моей зарплатой, за что ему отдельный низкий поклон. В сказки Белковского, что Путин является скрытым миллиардером я не верю. Пусть лучше Белковский объяснит на чьи деньги содержится его "Институт национальной стратегии". Так что же тогда стоит за "ядерной сделкой"? С этим стоит разобраться отдельно и внимательно. Но сначала о самом соглашении:

По соглашению "Об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия", которое было подписано в феврале 1993 года между правительствами России и США, предусматривалось, что в течение 20 лет Россия будет поставлять в Америку оружейный высокообогащенный уран, разбавленный природным ураном до состояния низкообогащенного, пригодного для использования в качестве ядерного топлива для АЭС (сделка "ВОУ-НОУ" или "Мегатонны- в мегаватты"). Общее количество разбавляемого высокообогащенного урана должно составлять 500 тонн российских оружейных излишков.

Документами, подписанными в 1993 году, в развитие этого Соглашения, предусматривалось, что американским контрагентом по данному контракту будет Обогатительная корпорация США (United States Enrichment Corporation - USEC), входящая в состав Министерства энергетики США. На переговорах была поднята проблема оплаты поставляемого из России в Америку разбавленного урана. С Российской стороны экспортный агент Минатома АО "Техснабэкспорт". Первоначальная цена поставляемого продукта с обогащением 4,4% по урану-235 была определена сторонами в 780 долларов США за килограмм. Причем, была договоренность, что обогатительная составляющая подлежит немедленной оплате после доставки продукта в США, а природная составляющая будет возмещена после реализации на внутреннем и внешнем рынке "USECом".

Теперь приведём доводы оппозиции, критикующей Соглашение. Они звучат очень тревожно. Основной шум по поводу соглашения, заключённого ещё в 1993 году правительством Черномырдина, начался в ноябре 1998 года после публикации в газете "Завтра" статьи "Урановая сделка" некого Л. Максимова, и.о директора Института физических проблем металлургии и специального машиностроения. Он, в частности, писал:

"Прежде всего со всей ответственностью заявляю, что определёнными лицами, особо приближенными к президенту Ельцину, совершается, несомненно, одно из тягчайших государственных преступлений в сфере использования ядерных материалов и соответствующих технологий, а именно — организованное разграбление и фактическое уничтожение стратегических запасов оружейного урана и плутония. Указанное преступление беспрецедентно в мировой истории по своему катастрофическому подрыву национальной безопасности, а также по особому государственному позору и сверхгигантскому экономическому ущербу. На сегодня по этому делу имеются совершенно неопровержимые доказательства того, что в итоге так называемой урановой сделки Россия не только лишается почти 90% своих стратегических запасов оружейного урана, но и несёт экономический ущерб, оцениваемый 8 триллионами долларов США. Этому ущербу в простейшем пересчёте соответствует потеря Россией более миллиарда долларов США ежедневно! Сопоставьте эту величину ежедневной потери нашего национального богатства с размером выделяемой зарубежной “помощи” России..."

Итак, Россия, в результате подписанного соглашения якобы должна лишиться 90% своих стратегических запасов оружейного урана - высокообогащённого урана (ВОУ) с содержанием U235 около 90%. Это первый важный пункт обвинения. Второй пункт - потенциальная стоимость 500 тонн оружейного урана, передаваемого США, превышает 8 триллионов долларов, в то время как по соглашению Россия получает за него лишь неполные 12 миллиардов. Очевидный вывод - коррупционная схема с многомиллиардными "откатами".

Разберёмся с этими пунктами обвинения. Начнём со стоимости, как более простого момента. Откуда Максимов взял такую астрономическую сумму в 8 трлн долларов? В одном из своих интервью (после письма в газете "Завтра" он стал довольно известной личностью) он более подробно разъяснил свой метод подсчёта. Вот он:

"США, рассекретив свой Манхэттенский проект, «признались», что затратили на наработку государственного запаса оружейного урана и плутония 3,9 триллиона долларов. Учитывая сохранявшийся во время «холодной войны» ядерный паритет, можно говорить, что такая же сумма была затрачена и Советским Союзом. Такие гигантские деньги могут снова стать «живыми» для нашей страны. Более того, как следует из расчётов, не опровергнутых Минатомом на закрытых парламентских слушаниях в Госдуме в июне 1997 года, 1 тонна указанных материалов в ториевом реакторе конструкции Максимова даёт итоговое энерговыделение, эквивалентное более 100 млн. тоннам нефти. Соответственно, цена оружейного урана и плутония в будущем может превышать 16 миллиардов долларов за тонну (при уровне цен на нефть 1997 года)."

Упоминание про ториевый реактор конструкции Максимова ещё требует своего разъяснения, но пока обратим внимание сразу на два метода подсчёта стоимости ВОУ (высокообогащённого оружейного урана). Первый метод - затратный, по аналогии с затратами американцев на всю атомную программу. Второй - через энергетический эквивалент нефти. Оба очень сомнительны. Первый - поскольку продавался не ВОУ, а НОУ - низкообогащённый уран, полученный путём разбавления ВОУ. На мировом урановом рынке осуществляется продажа только топливного урана, т.е. урана для атомных электростанций с обогащением около 4%. Такой уран используется для производства тепловыделяющих элементов ядерных реакторов АЭС. Технология превращения оружейного урана в топливный заключается в его разбавлении обеднённым или естественным ураном. Однако топливный уран можно получить и обогащением природного урана и рынок формировал цену именно по второму способу. Потребителя не интересует каким образом получен товар, рынок ориентирован на самый дешёвый способ. Директор Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ А.С.Дьяков описал способ формирования цены килограмма урана топливного качества и сделал на её основе вывод о цене всего контракта ВОУ-НОУ:

"В нее (цену 1 кг топливного урана - malchish.org) входит стоимость добычи естественного урана в количестве необходимом для производства одного килограмма топливного урана с обогащением 4,5%, стоимость переработки этого количества в урановый гексофторид, и стоимость работы по обогащению. Предположим, что концентрация урана U235 в остатках (хвостах) после обогащения составляет 0,2%. Следовательно, для производства 1 кг топливного урана с обогащением в 4,5% необходимо изначально иметь 8,6 кг естественного урана. Его цена на мировом рынке, по данным организации OCDE (The Economics of the Nuclear Fuel Cycle, OCDE, Paris 1994), составляет около 40 долларов за кг. Стоимость конверсии урана в урановый гексофторид UF-6 оценивается около 8 долларов за кг. Следовательно для получения исходного продукта из которого путём обогащения можно получить один кг топливного урана необходимо затратить около 413 долларов. Обогатительный процесс потребует 7,6 единиц работ разделения общей стоимостью 836 долларов( 7,6 х 110 долларов/SWU). Таким образом, средняя цена одного кг топливного урана на мировом рынке составляет около 1250 долларов, и общая стоимость сделки должна быть на уровне 12,5 миллиардов долларов."

То, что для производства НОУ использовано гораздо более дорогое сырьё, чем природный уран, к сожалению не меняет цены конечного продукта. А продать ВОУ в виде оружейного урана мы не могли как раз из соображений национальной безопасности. Сама переработка ВОУ в НОУ означала потерю качества, что вело и к потере цены. Однако даже если использовать именно затратный метод подсчёта через производство сначала ВОУ, а потом НОУ, то должны получится иные числа - 11 миллиардов за работу разделения и 36 миллиардов долларов за природный уран, которого для производства 500 тонн ВОУ необходимо 120 тысяч тонн. Из этих чистых затрат мы получим, что 500 тонн ВОУ стоят примерно пятьдесят миллиардов долларов, что значительно меньше астрономической суммы в 8 трлн.

Второй метод подсчёта через нефтяной энергетический эквивалент также не убедителен. Конечно, 1 килограмм урана с обогащением до 4%, используемого в ядерном топливе, при полном выгорании выделяет энергию, эквивалентную сжиганию примерно 100 тонн высококачественного каменного угля (1,5 железнодорожных вагона) или 60 тонн нефти (примерно 1 железнодорожная цистерна). Это известно, но не даёт таких уж явных преимуществ атомной энергетике, где цена генерируемой электроэнергии включает значительные капитальные затраты на строительство и обслуживание АЭС. Расчёты часто показывают, что строительство обычных ТЭС выгоднее и, что тоже важно, безопаснее. В последние годы только государственное субсидирование стимулировало развитие атомной энергетики. Но если всё же перевести эти числа к 90% ВОУ, то получим, что 500 тонн ВОУ эквивалентны 675 млн тонн нефти (1 тонна ВОУ - 1 млн 350 тоннам нефти). По цене это будет 405 млрд долларов при современной стоимости в 80 долларов за баррель (в тонне 7,5 барреля). Это много, но не 8 трлн. Откуда у Максимова взялся эквивалент тонне ВОУ 100 млн тонн нефти? Может его проект ториевого реактора тут позволяет выжать больше?

Тут мы коснёмся ещё одной интересной истории. Лев Максимов - непризнанный "изобретатель" ториевого реактора:

"Это беспрецедентный случай: институт, отнесённый двумя распоряжениями федерального правительства к перечню особо режимных объектов, был ликвидирован преступной группой. Все наши архивы, включая материалы по 10 важнейшим прорывным изобретениям, которые были полностью подготовлены к патентованию за рубежом, были похищены. Должного расследования не удаётся добиться до сих пор. За это время Максимов пережил два покушения."

В интернете много статей, посвящённых "ядерной сделке" и довольно часто в связи с ней упоминается Лев Максимов и его проект ториевого реактора. Хотя прямой связи тут нет - ториевый реактор отличается от обычных урановых как раз тем, что основным топливным элементом у него служит торий, а не уран. Уран служит лишь запалом ториевого цикла и его нужно совсем не много. Именно из-за небольшого расхода запального урана на общий выход энергии реактора и получился у Максимова астрономический эквивалент в 100 млн тонн нефти к тонне ВОУ, что в 100 раз больше эффективности обычных ядерных реакторов. Примерно так в недавнем (май 2009 года) открытом письме уже президенту Дмитрию Медведеву Лев Максимов и объясняет свои расчёты:

Торий, как давно известно, неотвратимо заменит уран в АЭС, но для запуска такой ториевой энергетики, точнее —для её исходной "растопки", необходима стартовая присадка незначительной части (менее 1-го %) именно оружейного урана или плутония. При этом, как следует из расчётов, одна тонна оружейного урана при соответствующем применении в ториевом реакторе способна инициировать итоговое энерговыделение, эквивалентное более 100 миллионам тонн нефти. Величиной также порядка стоимости 100 млн. тонн нефти должна быть соответственно оценена и каждая тонна таких "растопочных спичек"

Это манипуляция, рассчитанная на безграмотного читателя. Запалом может служить любой источник тепловых нейтронов. И основным топливом для ядерной реакции ториевого цикла является торий (и возникающий из него U233) и именно его расход следовало бы пересчитывать в нефтяной эквивалент. "Запальный" уран никакого существенного вклада в итоговое энерговыделение реактора не даёт. И внедрение ториевого ядерного цикла для России, имеющей десяток работающих на уране АЭС, уменьшает потребности в нём, а не увеличивает его. Поэтому продажу урана можно было бы оправдывать внедрением ториевого реактора, но никак не наоборот. А способом, который использует Максимов для пересчёта урана в нефтяной эквивалент, можно пересчитать любую гайку на реакторе. Получатся просто золотые, нет, бриллиантовые гайки! В смысле стоимости, конечно.

У ториевого реактора действительно множество преимуществ перед урановым - он более эффективен по использованию ядерного топлива, более безопасен и не нарабатывает трансурановые элементы. Но сам ториевый цикл известен физикам давно и Индия, ведущая исследования в этом направлении, имеет блестящую перспективу стать первой в создании такого реактора. Возможно, что у нас действительно не уделяется должного внимания этому направлению развития атомной энергетики. Очень возможно. Но при чём тут Максимов? Сам Максимов по существу своего изобретения заявляет следующее:

"В моих работах обоснована технология перехода мировой ядерной энергетики на новую элементную базу - использование принципиально новой конструкции тепловых элементов (ТВЭЛов) в виде так называемых микрокапсулированных и микроканальных ТВЭЛов. В результате их использования ториевый ядерный реактор способен работать без перезагрузки порядка 30-50 лет. И это как минимум. Однажды загруженное ядерное топливо заканчивается к тому времени, когда сама станция исчерпывает свои ресурсы. Нынешние же урановые реакторы пополняют землю ядерными отходами каждые полтора-два года. И главное, в отличие от урана, при использовании тория не образуется плутоний и другие трансурановые элементы."

Звучит здорово, но его слова после натяжки с нефтяным эквивалентом уже требуют проверки. Тем более, что реакторы не создаются без длительных экспериментов, без создания экспериментальных реакторов. Та же Индия экспериментирует с ториевым циклом уже очень давно. Как давно мог экспериментировать Максимов? В интернете вы не найдёте научных публикаций "известного физика-ядерщика" по теме ториевого реактора. Хотя публикации других российских учёных по этой теме встречаются. Например такие:

Б.Р. Бергельсон, Г.В. Тихомиров "Тяжёловодный ториевый реактор с электроядерным источником" Вавилов С.К., Наумов В.С., Бычков А.В., Скиба О.В. "Пирохимические процессы в ториевом топливном цикле".

То есть исследования в этом направлении ведутся, правда не так интенсивно, как в Индии. Минатом имеет свою программу исследований, где развитие атомной энергетики разбито на этапы. Эти этапы учитывают не только эффективность реакторов, но наличие и вид ядерного топлива, а также созданную инфраструктуру всей атомной отрасли. Стоимость созданной инфраструктуры на порядок превышает стоимость АЭС и её необходимо учитывать. Необходимо учитывать и то, что современные тепловые ядерные реакторы не только потребляют уран, но и нарабатывают плутоний как побочный продукт реакции.

Сейчас внедряют другой тип реакторов - на быстрых нейтронах. Его топливом может быть как раз наработанный тепловыми реакторами плутоний, а так же плутоний из сокращаемых ядерных вооружений. Это самый эффективный вид утилизации ядерных отходов от уже существующих АЭС. Без него придётся столкнуться с проблемой захоронения отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) от тепловых реакторов, которых в мире работает уже около 400 штук. От их деятельности на сегодняшний день накоплено более 14 тысяч тонн ОЯТ в России и 250 тыс тонн по всему миру. С ними все равно нужно что-то делать и решение этой проблемы может быть очень дорогостоящим. Внедрив реакторы на быстрых нейтронах, Россия может оказаться в очень выигрышном положении превратив ядерные отходы после некоторой переработки в топливо для новых реакторов. Россия к тому же уже обладает передовыми технологиями переработки ОЯТ и, самое главное, достаточными производственными мощностями для этого. Она уже стала мощным игроком на рынке переработки ядерных отходов и не всем в мире это нравится. Эта деятельность Минатома решает мировую проблему ядерных отходов, но нет более болевой темы для различных "экологов" и зелёных, протестующих против ввоза зарубежного ОЯТ в Россию. Несмотря на то, что эти противники выходили на улицы с поминальными свечами и приковывали себя наручниками к ограждениям атомных электростанций, Госдума приняла необходимые поправки к законам, разрешающим ввоз ОЯТ в Россию. Тут надо понимать, что Россия ввозит не просто отходы, а сырьё для производства нового топлива. Это очень выгодно экономически и решает проблемы экологии, а не усугубляет их.

Третьим этапом развития предусматривается переход тепловых реакторов на выгодный для них уран-ториевый цикл. Этот переход станет выгодным тогда, когда запасы урана будут подходить к концу и стоимость топлива для урановых тепловых реакторов поднимется. В этой ситуации будет выгодно начинать разработку ториевых месторождений, где нужны огромные начальные инвестиции. То есть переход на торий предусмотрен Минатомом давно и без Максимова, но только после этапа использования реакторов на быстрых нейтронах, утилизирующих отходы от тепловых реакторов. Это наиболее рациональное использование имеющегося ядерного топлива и уже созданной инфраструктуры атомной отрасли. Перед внедрением ториевого цикла необходима также обкатка его на экспериментальном реакторе. Чем и занимается сейчас Индия.

А что же Максимов? Как сообщил сам Максимов, его Институт физических проблем металлургии и специального машиностроения был "ликвидирован преступной группой" ещё в 1994 году. Так что его подпись в статье 1998 года уже не правомочна. Какова же официальная версия происшедшего? Максимов до 1989 года исполнял обязанности директора Новосибирского филиала Всесоюзного института лёгких сплавов (ВИЛС) Минавиапрома и не мог иметь отношения к созданию ядерных реакторов - это было бы вне специфики института. Хотя этот филиал находился на территории Новосибирского завода химконцентратов НЗХК, входящего в ведомство Минатома. Помещение общей площадью 800 кв.м было выделено в 1972 году для задач Минавиапрома. И этот филиал распоряжением Совмина СССР от 29.12.1989 г. N2261 был передан обратно уже в Минатомэнергопром с задачей преобразования в Институт физико-технических проблем металлургии и спецмашиностроения. 13 февраля 1990 года министр Минатомэнергопрома РФ В.Ф.Коновалов издаёт приказ о комиссионной приёмке института в своё ведомство. Однако акт о приёмке Института в Минатомэнергопром так и не был подписан - как из-за выявленного неважного состояния текущих дел в филиале, так и ввиду позиции Максимова, которая сводилась, в конечном счёте, к назначению его на пост директора. Однако уже к этому времени (с 02.02.89) он был уволен с должности и.о. директора филиала генеральным директором ВИЛСа по ст.37 КЗОТ, и уже тогда вёл «борьбу» за отмену принятого в судебном порядке запрета на занятие руководящих должностей.

Статья 37 КЗОТ свидетельствует о том, что у Максимова был конфликт с трудовым коллективом института. Всё это происходило на режимном предприятии ещё в советское время, то есть до наступления полного бардака и повальной приватизации. И начиная с 1990 года данный институт с непонятным статусом вообще "повис в воздухе" лишившись государственного финансирования и, очевидно, всех сотрудников кроме непризнанного директора. Иначе говоря Института физико-технических проблем металлургии и спецмашиностроения так никогда и не было. Как и чем зарабатывал Максимов в смутное время начала 90-х неизвестно. Однако со слов самого же Максимова руководство НЗХК в апреле 1994 года предприняло попытку прибрать наконец к рукам те помещения, которые им вернул Минавиапром, и дало распоряжение охране НЗХК не пускать Максимова на территорию завода. В результате возникла драка и скандал, который Максимов трактует не менее как попытку убийства. С этого момента во все инстанции пишутся заявления и письма, деятельность "директора" только в этом и заключается. По словам Максимова из сейфов института исчезает важнейшая документация, подготовленная для патентования, десяток "прорывных изобретений" исчезает без следа, сам же директор превращается в "изобретателя ториевого реактора". С 1994 года Максимова не подпускают уже к дверям НЗХК, но он продолжает подписывать свои статьи титулом директора несуществующего института. И я бы отнёсся к его заявлениям с вниманием, если бы их подписал хоть кто-то ещё из бывших сотрудников института. Ведь не один же Максимов занимался изобретением таких сложных устройств, как ядерный реактор? Этим занимаются целые научные коллективы из десятков и сотен научных сотрудников. Я сам принадлежу к такому коллективу и для меня очевидно, что в одиночку создать реактор невозможно.

Нельзя сказать, что многолетняя писательская деятельность Льва Максимова не принесла плодов. Были проверки, комиссии, был запрос депутата и ответ замминистра Минатома Виноградова. Была комиссия Минатома, которой так и не удалось найти следов деятельности института. Выездная комиссия из пяти профильных комитетов Госдумы во главе с доктором технических наук, физиком из Арзамаса-16 Иваном Никитчуком три дня проверяла в ликвидированном Институте физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения обоснование ториевого проекта. Правда уже сильно после того, как вся документация по "10 прорывным изобретениям" исчезла. Однако заключение комиссии было всё же в пользу Максимова и заслушано на закрытых парламентских слушаниях в Госдуме в 1997 году. Почему-то про ториевый реактор комиссия ничего не сообщила, но вот про "ядерную сделку, к которой Максимов не имеет никакого отношения высказалась. Типа да, стоимость проданного ВОУ зашкаливает за 8 трлн. долларов! Эту сумму мы уже обсудили. Где реальные заслуги Максимова, как изобретателя?

По некоторым его публикациям в СМИ, наряду с бредовыми идеями замены золотого стандарта в финансах "плутониевым", говорится о "новых технологиях получения из металлических расплавов разнообразных изделий с субмелкокристаллической структурой или с аморфным состоянием". Речь идёт о некой технологии создания ТВЭЛа - топливного элемента реактора, где торий - лишь возможный вариант наполнителя. "Физик-ядерщик" Максимов до занятия должности во Всесоюзном институте лёгких сплавов в 1980 году был заведующим лабораторией в институте Гидродинамики Новосибирского Академгородка. То есть не был специалистом в ядерной физике, а являлся специалистом в физике жидких сред. Создать какие-то новые принципы в ядерной энергетике он очевидно не мог, но мог разработать технологию изготовления топливных элементов и некоторых других элементов конструкции реактора. Его идеи не привлекли внимание Минатома на момент передачи института в это ведомство и после этого торий был очевидно выбран Максимовым как рекламный лозунг и таран для получения финансирования, а крики про "ядерную сделку" - для привлечения внимания. При этом прямой связи ториевой технологии с продажей урана вообще нет, как я уже заметил, ибо ториевый цикл сокращает, а не увеличивает потребности в уране. В ответе заместителя министра РФ по атомной энергии В.Г. Виноградова на запрос Председателя Тюменской областной Думы С.Е. Корепанову от 22 марта 2001 по данной теме говорится, что Максимову неоднократно предлагалось выступить с научным докладом перед специалистами Минатома, но он отказывался от приглашений, предпочитая общаться с прессой и депутатами Госдумы.

К слову сказать, этот "физик-ядерщик" не только торием занимается. "Для решения транспортной проблемы новосибирский изобретатель Лев Максимов предлагает строить подводные автостоянки". Причём не из-за нехватки места на земле и под землёй. Исключительно в целях пожаробезопасности! "Конструкция хранилища максимально проста. Машина заезжает на специальную платформу, закрывается сверху кессоном, после чего лифт опускает ее под землю, на многоуровневую стоянку, затопленную водой. Таким образом, считает изобретатель, можно не опасаться, что машина сгорит." Идея пока не нашла поддержки у местных властей. Видимо есть опасение, что машины будут ржаветь. Этот пример я привёл для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений с каким могучим интеллектом мы реально имеем дело. Безопасность - важнейший мотив его деятельности и потому ториевый реактор обязательно должен быть помещён под землю. Не из-за возможного ущерба окружающей экологии, нет. Из-за террористической угрозы - вдруг террористы направят самолёт на здание АЭС? Вообще-то, как мне кажется, тут есть куда ещё приложить талант гению. Может под воду его, реактор? Нет, не даром российские СМИ называют Максимова российским Эдисоном. Ныне свои письма президенту и статьи в СМИ Лев Максимов подписывает не только титулом и.о. директора ликвидированного института. Сейчас он ещё и гендиректор ООО "Научно-технический центр создания энерготехнологических комплексов". Официальной информации об этом центре мне найти не удалось.

Продолжение следует...