Цхинвали подвергся обстрелу, погибло множество мирных жителей, но о захвате даже части города речи не шло. Значит ситуация была серьёзнее для Южной Осетии и российских миротворцев, чем об этом сообщалось. Ситуацию удалось выправить только с вмешательством регулярных частей российской армии с привлечением спецназа и ВДВ. Это очень важный факт, имеющий далеко идущие геополитические последствия. Россия вышла из рамок миротворческой операции, проводящейся под мандатом ООН, и сделала это вынуждено.

Планировался ли подобный результат инициаторами конфликта? Очевидно - да. И очевидно, что не Грузия в этом была заинтересована. Что об этом говорит? Грузия решилась на масштабную войну и сконцентрировала для этого значительные, в рамках возможного для этого микрогосударства, силы. Эти силы были рассчитаны именно так, чтобы российский миротворческий контингент был вынужден просить помощи из России. Внезапный удар грузинских сил был точно рассчитан и принёс им некоторый успех, как это обычно и бывает для агрессора, имеющего стратегическую инициативу автоматически в начале войны. Сам ход операции грузинских сил сильно напоминает сценарий ликвидации Республики Сербская Краина (РСК), с 1991 по 1995 годы существовавшей на территории нынешней Хорватии.

Этот факт совершенно справедливо заметил аналитик РБК daily и сделал очевидный вывод об авторах разработки операции грузинских сил – американских консультантах:

«Как оказалось, консультантами при хорватском генштабе в период с 1993 по 1995 годы являлись отставные генералы армии США Джон Гэлвин (бывший главком американской группировки в Европе), Карл Вуно (бывший начальник штаба сухопутных войск США), Джеймс Линдзи (бывший главком сил специального назначения армии США) и еще несколько высокопоставленных в прошлом «военных пенсионеров». Все они являлись штатными сотрудниками компании Military Professional Resources Incorporates (MPRI), занимающейся оказанием услуг из области военного консалтинга. Проще говоря, речь идет о наемных стратегах, действующих в связке с администрацией США – координацией работы группы генералов в Загребе руководил Джон Своул, помощник по военным вопросам тогдашнего госсекретаря США Уоррена Кристофера. Однако не стоит думать, что данные действия совершались вопреки какому-либо из законов США – согласно положению внутренней инструкции Пентагона FM 100-20, американские военные имеют право на оказание «необходимой помощи в вопросах внутренней обороны союзническому государству». Стоит ли говорить, что именно сотрудники MPRI, заключившие контракт с администрацией Саакашвили, все эти годы занимались переподготовкой личного состава грузинских вооруженных сил?»

В общем-то, этот вывод аналитика ничем не удивляет – Грузия является вотчиной США, её президент, женатый на голландской правозащитнице и обязанный приходу к власти американским спецслужбам был и остаётся под американским влиянием. Соответственно и начатая война не является инициативой грузинского президента. Это выполнение приказа. Начатая война – не в интересах Грузии хотя бы потому, что не сулит Грузии победы – микрогосударство не может вести успешную войну с крупным государством. Её шанс только в помощи другого крупного государства. И тут мы приходим к определённым первоначальным выводам о сути конфликта – это столкновение России и США. Грузия и Осетия тут выступают лишь статистами – их проблемы могут решиться только в рамках решения конфликта интересов России и США. В чём же состоит суть этого конфликта? Тут стоит обратиться за разъяснениями к самим американцам – например, ведущий эксперт по России и Евразии Heritage Foundation, член международного дискуссионного клуба "Валдай" Ариэль Коэн считает, что Россия долгое время готовила агрессию против прозападного президента Саакашвилли для расшатывания его влияния и предотвращения вступления Грузии в НАТО.

"Это скользкая наклонная плоскость, которая ведет к восстановлению границ бывшего Советского Союза. США и их европейские союзники должны предпринять все возможные дипломатические меры для того, чтобы остановить агрессию России", - отметил Коэн.

В переводе с политического сленга на обычный язык это означает, что Россия слишком усиливается и есть опасность (по мнению самих американцев) восстановления России в рамках границ СССР. Для США такая перспектива неприемлема и они намерены воспрепятствовать этому всеми возможными способами. Очевидно, что конфликт в Грузии – один из этих способов. Конечно, такое восприятие действительности можно назвать и паранойей, но тут важны не болезненные предчувствия американцев, а их мотивы. В конечном итоге любой диктатор может объяснить жестокость своих действий кознями претендентов на трон.

Вряд ли можно сказать, что Россия претендует на какой-то «трон», но факт усиления России на международной арене оспорить трудно. Россия возобновила патрулирование стратегической авиации и вновь вполне серьёзно заявила о своём присутствии в мировом океане. Укрепление государственной власти и успехи экономики так же не прошли незамеченными. Перспективы российско-белорусского союза становятся всё более реальными. Всё это говорит об общей геополитической тенденции укрепления России и причин для американской паранойи хватает. Какие же перспективы конфликта? Источник в РИА упоминает в связи с этим интересное заявление американского аналитического агентства «Стратфор», называемого «теневым ЦРУ»: "У югоосетинских сил нет шансов против Грузии без помощи России, у Грузии нет шансов против российских сил без помощи США. А поскольку армия США занята в Афганистане и Ираке, значительной помощи со стороны США не будет…"

Таким образом, по мнению аналитиков Стратфора, многие из которых являются бывшими сотрудниками ЦРУ, главным вопросом сейчас является то, где остановится Россия.

"На подступах к Цхинвали, где Россия может вести переговоры со стороны силы? В Цхинвали, где они могут заставить грузинские силы отступить? На границе между Южной Осетией и Грузией, с тем, чтобы полностью избавиться от грузинского влияния в Южной Осетии и усилить свое положение на Кавказе? Или они (российские силы) продвинутся к Тбилиси и враз подавят угрозу своим южным границам. Никто не сомневается в способности России задействовать любую из этих возможностей. Политический вопрос состоит в том, насколько сильное положение и послание Россия хочет показать миру".