Мой опыт не исчерпывается работой в крупной корпорации типа Самсунга. До этого мне пришлось как-то работать в мелкой, состоящей всего из нескольких человек, компании в США. Там, американский профессор, преподаватель университета, возглавлял компанию, где кроме него работали всего двое - русский физик, мой приятель, и программист индиец. Типичная такая комбинация. Я же там работал на временных условиях, естественно по рекомендации моего русского коллеги. Компания осваивала наработки русских физиков-ядерщиков, пытаясь применить их технологии в области ранней диагностики рака, разрабатывая томографическую установку на новых принципах. В результате у меня появилась возможность оценить условия работы и перспективы этой мелкой, не сопоставимой по размерам с чеболем, частной компании. В частности, из разговоров с руководством (тем самым профессором) я понял, что их самой лучшей перспективой является продажа своего бизнеса более крупной корпорации. Иной вариант - это просто банкротство. 

Конкурировать с крупными фирмами, старыми участниками рынка они не в силах. Даже выйти самостоятельно на рынок со своей новой продукцией они не мечтали.

Фирма разрабатывала диагностические установки для медицинских центров и не смотря на самые высокие технические качества приборов, их преимущества по сравнению со продукцией крупных фирм, возможности продаж были очень ограничены. Медицинские центры требовали постоянного обслуживания, простого и удобного пользовательского интерфейса, надёжного и совместимого со стандартным программного обеспечения… Всего этого маленькая фирма предложить не могла. Один программист индиец не мог заменить собой работу десятка программистов-профессионалов, соответственно и управляющая установкой программа имела убогий вид с очень ограниченными возможностями. Сама установка имела явные следы кустарного производства, где все внешние панели изготавливались хотя и старательно, но из подручного материала. Кроме того небольшая серия выпущенных приборов по стоимости практически полностью состояла из стоимости разработки, а не собственно производства. Несмотря на установленные в паре госпиталей установки, перспектив продаж практически не было - госпитали предпочитали покупать известные брэнды. И понять их вполне можно - они предпочитали разбираться в болезнях пациентов, а не в поломках и непонятном поведении приборов никому не известной мелкой фирмы.

Позже, уже в Южной Корее, можно было сравнивать условия работы в Самсунге с условиями работы инженеров в мелких разработческих корейских фирмах, где так же было много моих знакомых из России и Украины. Мелкая фирма экономит на всём - ей важно как можно быстрей добиться промежуточных результатов, убедить инвесторов в своих перспективах. У ней нет никаких резервов, и если не пойдут какие-то продажи, или разработку не купит более крупная корпорация, то немедленное банкротство просто очевидно. От успеха конкретного проекта зависит всё будущее фирмы, она не может себе позволить ошибку или даже замедлить с процессом разработки. Крах конкретного проекта означает и крах всей фирмы. Именно поэтому зарплаты в небольших фирмах малы и они стараются выжать из своих работников всё что возможно, заставляя работать до поздна и по выходным.

 Совершенно иначе дело обстоит в крупной корпорации. Корпорация и не ждёт успеха сразу во всех своих проектах. Она ловит удачу крупным сачком, инвестируя сразу во множество проектов. Даже если из десятка проектов только один принесёт успех, то это вполне удовлетворит компанию - успешный проект окупит затраты на все неудачные. Поэтому сотрудники не боятся увольнений даже в случае неудачи - компания просто перераспределит усилия, закрыв неудачный проект и направив деятельность освободившихся сотрудников в более перспективном направлении, в том, которое уже дало какие-то результаты. В результате работа идёт более спокойно, без постоянной нервотрёпки и бесконечных авралов. И это касается не только перспективных разработок, но и уже действующего производства. 

Например, производство микросхем памяти может стать нерентабельным из-за изменения ситуации на рынке. Там, из-за усиленной конкуренции часто возникают ситуации перепроизводства и, соответственно, резкого падения цен. Если бы предприятие, специализирующееся на производстве этих микросхем не было составной частью чеболя, то оно запросто могло бы обанкротится. Но чеболь, поддержав предприятие в в кризисной ситуации дополнительным дешёвым кредитом, может помочь пережить этот момент и даст время переориентировать производство на другой перспективный товар. В другой момент это же предприятие уже будучи прибыльным и успешным поддержит другое родственное по чеболю предприятие, переживающее трудное время. В результате чеболь может легче адаптироваться к рыночной ситуации. Он с лёгкостью переводит финансовые потоки из прибыльных участков своей деятельности в те, где возникли какие-то проблемы. Это даёт возможность не ликвидировать производство, не увольнять людей, а модернизировать производство для новых видов товара. 

Однако и сам по себе размер в экономике имеет значение. Крупная компания - это прежде всего массовое производство. Сколько, например, стоит микропроцессор при тираже в сто штук? Вся стоимость одного чипа будет включать кроме стоимости чистого производства стоимость разработки этого микропроцессора, делённую на сто - число выпущенных чипов. Если стоимость разработки была около миллиона долларов, а стоимость чистого производства одного чипа – 100 долларов, то рыночная стоимость чипа будет составлять: 100 + 1 000 000 / 100. То есть 10 100 долларов. Стоимость производства на фоне 10 тысяч будет просто незаметна. И при покупке будет оплачиваться стоимость разработки, а не производства. Но при тираже в миллион штук ситуация становится совершенно обратной – в стоимости каждого чипа будет лишь один доллар от стоимости разработки. Очевидно, что конечная цена будет многократно ниже – 101 доллар. 

Но и это не всё. Стоимость собственно производства тоже зависит от тиража. Ведь в стоимость производства включается стоимость оборудования фабрики, здания и даже участка земли, где она стоит. Но вся эта стоимость, выплаченная однократно накладывается на всю, выпущенную фабрикой продукцию. Естественно, что в цене единицы товара она делится так же, как и стоимость разработки на тираж производимого товара. Так что если той фабрикой будет выпущено всего 100 штук микросхем, то они будут стоить много больше тех 10 000, что мы насчитали ранее. Ведь стоимость современной полупроводниковой фабрики составляет более миллиарда долларов. Как вам микропроцессор стоимостью в 10 миллионов? Фабрика должна выпускать миллионы чипов, иначе она себя просто не окупит.

Аналогично для любого товара. Стоимость автомобиля состоит из стоимости производства и стоимости разработки, поделённой на общий тираж конкретной модели. Если такой тираж превышает миллион (Тойота, например, имеет такие тиражи моделей), то стоимость разработки будет составлять незначительную часть в стоимости автомобиля. Даже если стоимость разработки превышала миллиард долларов. При миллионном тираже стоимость разработки размажется на миллион и составит всего тысячу долларов на каждый проданный автомобиль. Несколько процентов от стоимости. Теперь вам понятно, почему Тойота, и прочие крупные автоконцерны не жалеют денег на разработку? 

Массовое производство - вот главный козырь крупных компаний. Стоимость разработки и многие другие расходы компаний «размазываются» тонким слоем на массовый тираж выпускаемого товара, делая производство гораздо более эффективным. Чеболи к «другим расходам» добавляют ещё и социальный пакет, о котором я уже писал. Если уж рассчитывать эффективность производства, то в расходы компаний надо вложить и его. Но он, как и все прочие расходы чеболя, «размазан тонким слоем» по всей массе выпускаемой продукции не давая заметного роста в цене конечного товара. Социальный пакет не заметен в цене товара, зато весьма заметен для работников чеболя. Думаю, что это может послужить аргументом и в защиту СССР, с его «неэффективными» социальными затратами. Ведь СССР – это тоже чеболь. Только размером с целую страну. И у чеболей по сравнению с просто крупной компанией есть ещё один козырь - сочетание различных технологий.

Что будет, если объединить “Автоваз” с авиакорпорацией “МИГ"? Возможно получится летающий над российским бездорожьем “жигуль", обстреливающий встречные посты ДПС самонаводящимися ракетами “воздух-земля". Мечта автомобилиста! Это, конечно шутка, но только частично. Любой современный товар требует для своего изготовления использования целого набора самых разных технологий. Простейший пример - посуда с тефлоновым покрытием. Чтобы сделать сковородку с тефлоновым противопригарным покрытием надо обладать не только технологией металлообработки, но и технологией полимерного производства. Это совершенно разные технологии и их случайное соединение невозможно. На деле это означает, что предприятие, производящее обычную металлическую посуду не сможет начать производство посуды с тефлоновым покрытием. Нужны значительные инвестиции, чтобы освоить производство тефлона. Либо нужно объединить два совершенно разных производства в одно, производящее полимеры и занимающееся к тому же металлообработкой. В российских реалиях такого не наблюдалось. В результате мы покупаем такую посуду из-за границы. Хотя в принципе умеем делать и тефлон, и обрабатывать металл. Просто на разных предприятиях.

Производство автомобиля много сложнее производства посуды и заключает в себе объединение десятков различных технологий. Конечно, если стандартизовать в достаточной мере требования к различным деталям, то можно заказывать их на сторону. Именно так делается с автомобильной электроникой. У автопрома нет собственных полупроводниковых заводов. И многие полупроводниковые фирмы конкурируют за заказы от автопрома. Ведь речь идёт о массовом производстве, о заказах на миллионы микросхем. Соответственно и прибыль полупроводниковых фирм может составить десятки миллионов долларов. И если бы автопром обладал собственными полупроводниковыми заводами, то он бы получал эти микросхемы по себестоимости их изготовления. Кроме того, занимаясь собственным производством этих микросхем, автопром лучше бы мог учесть особенности их использования, учесть самые специфические требования. Единственный минус такого подхода - это то, что полупроводниковые фабрики, занимаясь изготовлением только автомобильной электроники резко снижают общий объём выпуска, недогружая свои мощности. А это ведёт к росту себестоимости их продукции. Но разве обязательно ограничивать их деятельность именно автомобильной электроникой? Достаточно того, что они находятся в рамках единой корпорации, производящей и электронику, и автомобили. Причём любую электронику, а не только автомобильную. В этой ситуации все плюсы будут сохранены без каких-то минусов. Многоотраслевой чеболь обладает ими в полной мере. А что же ещё входит в плюсы?

Дело в том, что любой новый товар рождается соединением уже используемых технологий. Соединили электронику с оптикой и получили цифровые фотоаппараты. Могло бы одно предприятие, производящее обычные фотоаппараты освоить изготовлением цифровых? Нет. Скорее наоборот. Именно поэтому изготовлением цифровых фотоаппаратов начали заниматься корпорации, производящие электронику. Потом их наработки стали использовать фирмы, производящие только оптику, заказывая для себя микросхемы. При этом они явно отстали в конкуренции. Всё-таки электроника в таких фотоаппаратах оказалась важнее оптики, определяя их качество. Мегапикселы оказались важнее оптических свойств объектива. В определённых границах, конечно. В любом случае, новый товар возник как объединение различных технологий, это правило современного производства. И корпорации, обладающие более широким набором технологий имеют больше возможностей по инновациям, по изобретению совершенно новых товаров. А это определяет их лидирующее положение на рынке.

 Именно поэтому объединение “МИГа” с “Автовазом” не должно казаться такой уж чушью. Эти компании обладают различным набором технологий и возможны самые неожиданные комбинации из этих наборов. Это как два разных конструктора “Лего” - из каждого в отдельности можно сделать лишь какие-то мелкие игрушки с очень ограниченными вариациями. Объединив эти два конструктора в один мы получив не просто удвоение вариантов игрушек, а умножение числа возможных комбинаций. Станут возможными качественно новые игрушки! Именно поэтому летающий “жигуль” - не совсем шутка. Может будущее транспорта - это небольшие вертолёты? И на работу мы будем летать от собственных коттеджей в лесу на маленьких лёгких вертолётах не тратя время в автомобильных пробках? Кто может заглянуть в будущее?

Продолжение следует...

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.