А.К. Трубицын: О Сталине и предпринимателяхА.К. Трубицын: О Сталине и предпринимателях Наверное, если бы я сам прочитал лет пять-шесть назад такой заголовок, то сразу решил бы, что речь идет о ликвидации предпринимателей, как класса, перевоспитании на Беломорканале, наказаниях в ГУЛАГе и прочем «кошмарении малого бизнеса». Ну, как же может быть иначе – Сталин, строительство социализма, НЭП давно прикрыт, плановое хозяйство – какое тут может быть частное предпринимательство? А оказалось – могло быть.
И очень даже мощно развивалось это предпринимательство при товарище Сталине, пока Хрущев в 1956 году не прикрыл и ликвидировал этот сектор народного хозяйства вместе с приусадебными участками (которые, кстати, при Сталине были до 1 гектара).
Я впервые заинтересовался темой предпринимательства в сталинские времена, когда просматривал многотомное издание документов НКВД периода Великой Отечественной войны. Там был представлен рапорт старшего майора (было такое звание) НКВД о состоянии дел на заводе, выпускающем артиллерийские снаряды. Рапорт чисто статистический, столько-то тысяч готовых снарядов на складах, столько-то тысяч – в процессе производства, материалов для производства снарядов – столько-то, на такой-то период работы. Все понятно, рутинно, но неожиданным было то, кому принадлежит производство – производственной артели! А ведь речь шла о выпуске десятков тысяч снарядов, мощном производстве!
Мое детство прошло в хрущевское время, поэтому отношение к артелям было, как обычно в те времена, пренебрежительное: «Подумаешь, ширпотреб, подумаешь, артель «Красная синька», чепуха какая!». Вот государственное предприятие – это серьезно! А после прочтения этого рапорта начал интересоваться и старался понять – а каким же оно было, советское, сталинское предпринимательство, артельное производство? Первым делом вспомнилось – по прочитанным мемуарам оружейников-конструкторов и производственников – что в осажденном Ленинграде, например, знаменитые автоматы Судаева делались в артелях. А это значит, что артели располагали машинным парком, станками и прессами, сварочным оборудованием, достаточно высокой технологией. Потом начал искать сведения об артелях – и узнал удивительные вещи. Оказалось, что при Сталине предпринимательство – в форме производственных и промысловых артелей – всячески и всемерно поддерживалось. Уже в первой пятилетке был запланирован рост численности членов артелей в 2,6 раза. В самом начале 1941 года Совнарком и ЦК ВКП(б) специальным постановлением «дали по рукам» ретивым начальникам, вмешивающимся в деятельность артелей, подчеркнули обязательную выборность руководства промкооперацией на всех уровнях, на два года предприятия освобождались от большинства налогов и госконтроля над розничным ценообразованием – единственным и обязательным условием было то, что розничные цены не должны были превышать государственные на аналогичную продукцию больше, чем на 10-13% (и это при том, что госпредприятия находились в более сложных условиях: льгот у них не было). А чтобы у чиновников соблазна «прижать» артельщиков не было, государство определило и цены, по которым для артелей предоставлялось сырье, оборудование, места на складах, транспорт, торговые объекты: коррупция была в принципе невозможна. И даже в годы войны для артелей была сохранена половина налоговых льгот, а после войны их было предоставлено больше, чем в 41-м году, особенно артелям инвалидов, которых много стало после войны… В трудные послевоенные годы развитие артелей считалось важнейшей государственной задачей. Я читал воспоминания своего ровесника об отце, руководителе крупной и успешной артели, коммунисте, фронтовике. Ему поручили организовать артель в небольшом поселке, где он жил. Он съездил в райцентр, за день решил все оргвопросы и вернулся домой с несколькими листками документов и печатью новорожденной артели. Вот так, без волокиты и проволочек решались при Сталине вопросы создания нового предприятия. Потом начал собирать друзей-знакомых, решать, что и как будут делать. Оказалось, что у одного есть телега с лошадью – он стал «начальником транспортного цеха». Другой раскопал под развалинами сатуратор – устройство для газирования воды – и собственноручно отремонтировал. Третий мог предоставить в распоряжение артели помещение у себя во дворе. Вот так, с миру по нитке, начинали производство лимонада. Обсудили, договорились о производстве, сбыте, распределении паев – в соответствии со вкладом в общее дело и квалификацией – и приступили к работе. И пошло дело. Через некоторое время леденцы начали делать, потом колбасу, потом консервы научились выпускать – артель росла и развивалась. А через несколько лет ее председатель и орденом за ударный труд был награжден, и на районной доске почета красовался – оказывается, при Сталине не делалась разница между теми, кто трудился на государственных и частных предприятиях, всякий труд был почетен, и в законодательстве о правах, о трудовом стаже и прочем обязательно была формулировка «…или член артели промысловой кооперации».
И какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики? Было 114000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья.
И артели производили не только простейшие, но такие необходимые в быту вещи – в послевоенные годы в российской глубинке до 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т.д.) было сделано артельщиками. Первые советские ламповые приемники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель «Прогресс-Радио».
Вот как развивалось предпринимательство при Сталине. Предпринимательство настоящее, производительное, а не спекулятивное. Предпринимательство со светлой головой и трудовыми руками, которое открывало полный простор инициативе и творчеству, и которое делало экономику сильнее, шло на пользу стране и народу. Предпринимательство, которое находилось под опекой и защитой государства – о таких реалиях «демократии», как рэкет, «крышевание», коррупция, в сталинские времена и не слыхал никто. И в этих условиях предпринимательство росло и крепло. Ленинградская артель «Столяр-строитель», начав в 1923 году с саней, колес, хомутов и гробов, к 1955 году меняет название на «Радист» - у нее уже крупное производство мебели и радиооборудования. Якутская артель «Металлист», созданная в 1941 году, к середине 50-х располагала мощной заводской производственной базой. Вологодская артель «Красный партизан», начав производство смолы-живицы в 1934 году, к тому же времени производила ее три с половиной тысячи тонн, став крупным производством. Гатчинская артель «Юпитер», с 1924 года выпускавшая галантерейную мелочь, в 1944-м, сразу после освобождения Гатчины делала остро необходимые в разрушенном городе гвозди, замки, фонари, лопаты, к началу 50-х выпускала алюминиевую посуду, стиральные машины, сверлильные станки и прессы. И таких примеров успеха – десятки тысяч.
Сталин и его команда решительно выступали против попыток огосударствить предпринимательский сектор. Во всесоюзной экономической дискуссии в 1951 году Д.Т. Шепилов, А.Н. Косыгин отстаивали и приусадебное хозяйство колхозников, и свободу артельного предпринимательства. Об этом же писал Сталин в своей последней – 1952 года – работе «Экономические проблемы социализма в СССР».
Но Сталин умер, на высший государственный пост пролез хитрый прощелыга, «оттепельщик» Хрущев. Вылил потоки грязи на Сталина, злопамятно припомнил Шепилову его выступления против хрущевских идиотических идеек (старшее поколение помнит хрущевскую формулу «и примкнувший к ним Шепилов»). И за пять лет разорил, растоптал и уничтожил то, что десятками лет заботливо, мудро и последовательно выращивал Сталин. В 1956 году он постановил к 1960-му полностью передать государству все артельные предприятия – исключение составляли только мелкие артели бытового обслуживания, художественных промыслов, и артели инвалидов, причем им запрещалось осуществлять регулярную розничную торговлю своей продукцией. Разгром артельного предпринимательства был жестоким и несправедливым. Упомянутый выше «Радист» стал госзаводом. «Металлист» - Ремонтно-механическим заводом. «Красный партизан» - Канифольным заводом. «Юпитер» превратился в государственный завод «Буревестник». Артельная собственность отчуждалась безвозмездно. Пайщики теряли все взносы, кроме тех, что подлежали возврату по результатам 1956 года. Ссуды, выданные артелями своим членам, зачислялись в доход бюджета. Торговая сеть и предприятия общественного питания в городах отчуждались безвозмездно, в сельской местности за символическую плату.
Не вызывает сомнений справедливая национализация, проведенная после революции – все, что построено народом за века его ограбления и эксплуатации, при мерзкой и несправедливой системе распределения благ, безусловно должно было быть передано тому, кому все это принадлежит по праву – трудовому народу. Все, что нажито спекуляцией, ростовщичеством, обманом, аферами, финансовым или полицейским принуждением – должно быть возвращено народу и использоваться во благо всего народа.
Но собственность артелей, созданная и накопленная в советское время, в полном соответствии со справедливыми законами, собственность материальная, трудовая, не бумажные «ваучеры», «акции» и прочие бумажонки, являющиеся средствами и инструментами обмана и присвоения – собственность в виде станков, машин и помещений, которые зачастую собственноручно строились артельщиками – это собственность честная. Это собственность, которая служит не эксплуатации одного человека другим, а созиданию благ для всех – и ее отнимать, как отнял Хрущев, нельзя.
И сейчас, перед выборами, когда пропагандистская машина демиков беспощадно промывает мозги всем предпринимателям насчет того, что «придут злые сталинисты и все отберут», надо помнить, что именно Сталин сформировал и вырастил великолепно работающую систему предпринимательства – честного, производственного, не спекулятивно-ростовщического. И надежно защитил ее как от злоупотреблений и коррупции чиновников, так и от ростовщического, живущего на проценты, хищного капитала. Не смог только защитить от глупого и злобного Хрущева, горе-реформатора, предтечи нынешнего коррупционного режима, не отправил его вовремя в тот самый ГУЛАГ.
2011-11-22
А.К. Трубицын
http://kprf.ru/rus_soc/99271.htmlПо наводке А.Вассермана:
http://awas1952.livejournal.com/909200.html***
Комментарий Н.Полякова:
Давно хотел заняться этой темой, поскольку слышал, что при Сталине в артелях производилась существенная доля некоторых товаров. Но руки не доходили.
Хорошо, что Трубицын поднял эту тему.
Все это важно, это нужно знать, нужно изучать и нужно понимать.
Изучать - на каких условиях работали артели, какие были ограничения, как все это регулировалось, какие были проблемы, как они решались и т.д.
Понимать - почему это было необходимо, и почему это не переродилось в горбачевские "кооперативы"?
Как я понимаю - это было необходимо потому, что производительные силы были неразвиты, страна была бедная, у государства не было достаточно средств, чтобы построить сразу во всех отраслях промышленности современные заводы - поэтому приходилось использовать инициативу на местах, частное предпринимательство (примерно те же причины, почему нельзя было сразу перевести все сельское хозяйство на совхозы). С ростом государственной легкой промышленности, по идее, эти частные артели должны были постепенно вытесняться. Но вряд ли такими насильными методами, к которым прибегнул Хрущев.
Артели не превратились в горбачевские "кооперативы" потому, что они работали в жестких условиях - им нельзя было перепродавать чужие товары (предполагаю), уж тем более им нельзя было выходить на внешние рынки и заниматься импортом и экспортом (вспомним Артема Тарасова). И это было правильно.
Вообще, вся эта история показывает - у умного человека хорошо работает и государственное и частное. У дурака ничего толком не работает - ни то, ни другое.
***
Марксистское понимание диалектики общественного развития и правда о сталинской экономике
От редакции. Несколько дней назад на дружественном сайте Форум.Мск опубликована интересная статья тов. П. Краснова «Важнейшая правда о сталинской экономике!» (
http://forum-msk.org/material/economic/7781012.html). Эта статья вызвала бурную дискуссию на страницах этого сайта. Сегодня мы предлагаем читателям взгляд на затронутые в ней вопросы члена Идеологической комиссии МК РКРП-РПК тов. Б.А. Пугачёва.
Статья П. Краснова вызывает у меня желание поговорить о марксистском понимании диалектики общественного развития.
Но сначала выскажусь кратко, а потом попробую дать развернутое мнение на эту тему.
I.
Итак, если кратко – фактологически статья совершенно правильная – кооперативный план включал в себя и потребительскую кооперацию и, главное производственную, и не только самую массовую - сельскохозяйственную, но и производственную, промысловую – кооперирование кустарей. НЭП включал в себя преобразование всех пяти укладов, и эти уклады находились в стране в процессе длительного и постепенного развития. Были различные артели, они заполняли ниши экономики, неохваченные крупной промышленностью, работа в артелях промысловых занимала большой процент трудящихся, а вместе с колхозами – даже очень большой процент. В военное время они особенно вливались в производственную жизнь – я помню, что автомат ППШ, который я в 42 году на уроках военного дела разбирал-собирал – был сделан московской артелью «Металлоремонт». Мама моя работала надомницей в артели – на стареньком бабушкином «Зингере» шила шинели, солдатские подштанники и детские игрушки. Были промкомбинаты, были заготовители: метелки для дворников в городах – от них, грибоварни в сезон – от них, чистильщики обуви, холодные сапожники на улице, металлоремонт – ключи, ателье индпошива и т.п. – кооперация присутствовала в городах и сёлах. Краснов в фактах ошибается только в одном – Никита прикрыл промкооперацию не в 56-м году, а в 1960-м, с образованием министерства местной промышленности.
Но вот в классовой оценке он ошибается коренным образом, называя эту кооперацию – «предпринимательством». Частное предпринимательство законом действительно допускалось. Были некооперированные кустари. Зубные врачи, машинистки, валяльщики катанок – мягких валенок, портнихи, часовщики. В отличие от буржуазии эти мелкобуржуазные трудящиеся – не подавлялись, они имели дело с фининспектором, состояли у него на учете, если не уклонялись от налогообложения, а такое тоже было не редкость. И «финн», как их называли, один на весь район вполне управлялся с этим сектором экономики.
Вот это ещё можно было назвать предпринимательством. Но артельное производство, артельная собственность – это уже не частное предпринимательство, это уже социалистическая, коллективная собственность, хотя и не высшего порядка, как государственная. Она уже, в условиях советского строя, под диктатурой пролетариата – испытывала воздействие, предотвращающее её естественное разложение в сторону возрождения буржуазной частной собственности и капитализма. Как в колхозах были парторганизации, так и в промысловых артелях, даже если это Палех, Федоскино, или Кубачи – артель дагестанских кузнецов по серебру – было политическое влияние рабочего класса и влияние государства рабочих. В войну у них были плановые задания, они получали рабочие карточки, им шёл производственный стаж, были свои профсоюзные организации, свои дома отдыха, была централизация промкооперации.
Краснов упоминает о работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». Действительно, о кооперации там говорится, причём, говорится как о социалистическом производстве низшего типа, но говорится и о необходимости бережно выполнять задачу ее преобразования в социалистическое производство высшего порядка - полностью включенного в систему общественного производства, управляемого общественным предвидением, то есть в систему планирования и снабжения. Т.е. Сталин понимал сам и указывал другим советским людям, что артель – не на всё время социализма, что она по мере продвижения к социализму будет преобразовываться в форму, более соответствующую социализму.
То, что было оправдано законом военного времени – государственное вмешательство в дела промкооперации (как, впрочем и колхозов), в мирное время требовало бережного отношения к процессу преобразования этого производства, и Сталин, действительно, предупреждал от поспешности и волюнтаризма – нельзя, говорил он, экспроприировать кооперативную собственность, трудовую собственность, чтобы поднять ее на уровень общенародной. Почему? До потому что союз рабочего класса и крестьянства будет порушен тогда, а кооперативный план для того и принимался, чтобы сделать процесс построения социализма в крестьянской стране реальным.
Что еще отмечу, так это то, что в промкооперации не все было так благостно, как изображает Краснов – честный труд, отсутствие коррупции и т.д. Как раз наследие нэпманское гнездилось там, коррупция, мошенничество сотрясали не промышленность, а потребкооперацию, и в меньшей степени – промысловую. Та сцена из «Золотого телёнка», когда в поисках комбинатора фин. инспекция приходит в артель с бочками, где циркулировала водопроводная вода, и описание вообще артелей с нахально кооперативными названиями – это реалии тридцатых, и не только тридцатых годов. Ильф и Петров работали в отделе писем газеты «Гудок», и такие картины взяты ими не с потолка. Возможность перерождения и вообще маскировка мошенничества декорумом промысловой артели реализовывалась не так уж редко. Да и разрешение при Никите колхозам заниматься промыслами для загрузки рабочих рук в зимнее время - как магнитом приманило в колхозы махинаторов, чтобы под маркой артелей, с печатями колхозов, заниматься действительно извлечением наживы вопреки интересам общества
Так что оговорки к статье Краснова должны быть сделаны – в таком виде, без оговорок – она вольно или невольно искажает сталинскую политику, замазывает направленность процесса развития кооперации и классовых отношений, включая производственные.
Вот с кратким ответом - всё.
II.
А теперь не могу удержаться от ещё некоторых соображений по этой теме.
Здесь затрагивается диалектика перехода от одной формации к другой, конфликт наследия предыдущей формации с факторами новой формации. Насколько это важно – следует из опыта Афганистана. Насколько я знаю, определяющим в решении о вводе войск в Афганистан были соображения геополитические, главным мотором был военный министр Устинов Д.Ф., человек производственного склада, но политик посредственный – соображения появления американских баз в нашем подбрюшье было весомым, но политэкономическая проработка была наивной. Первые же сообщения о поиске классовой опоры свидетельствовали об этом - искали рабочий класс и трудовое крестьянство. Искали классовые противоречия масс кочевников с их верхушкой, вожди племен воспринимались как классовая опора врага. Джиргу – высший совет племенных вождей пуштунов и других племен - инициировали уже тогда, когда пришли с ними в столкновение. Вот такое догматическое отношение к наследию общинно-племенного строя в пределах начала перехода от феодализма к капитализму – коренным образом отличалось от взвешенного, творческого, ленинского отношения к этим проблемам. Когда Киров и Орджоникидзе после Гражданской войны готовили съезд народов Кавказа, они столкнулись с таким же наследием и писали в ЦК – опереться не на кого, рабочего класса нет, племенные кланы, господство авторитета улемов и мулл. А им ответ – опирайтесь на авторитет улемов и мулл, исподволь работайте над объединением трудового населения для осуществления его интересов. То, что большевикам удалось погасить межплеменные раздоры на Северном Кавказе – это был поразительный успех ленинской классовой национальной политики, которую после Сталина – потеряли. Маркс много внимания уделял вот этим остаткам старых формаций. Ему это пришлось осмысливать и в свете надежд наших народников на крестьянскую общину как природный источник коллективизма. Он отмечал, что не только она дожила до начала капитализма в России, но и германская «марка» еще не утратила полностью своего места в экономике страны. И он даже упоминал, что в передовой капиталистической Англии на севере Шотландии сохранялись традиции кельтской общины, когда ленд-лорд воспринимался как патриарх общины, и подати ему и арендные платы в сознании крестьян соседствовали с представлением, что он вправе их судить, и обязан в годы неурожая их кормить. Вот с таким восприятием вождей – патриархов племен - наши столкнулись в Афгане, а пытались противопоставить племена их патриархам, и конечно, неудачно.
Говоря о пяти укладах в стране в канун НЭПа, Ленин следовал марксистской методике – диалектическому анализу движения истории. Маркс и Энгельс еще в циркулярном письме Союзу коммунистов предвидели союзнические отношения пролетариата и мелкой буржуазии и пределы этих отношений, главным из которых является гегемония пролетариата в этом союзе. И это не только в революции, о которой они говорили как о восстании пролетариата, поддержанном вариантом крестьянской войны, но и в процессе построения социализма.
Вот как Энгельс писал о народных предприятиях в письме А. Бебелю 20-21 января 1886 г.
«А что при переходе к полному коммунистическому хозяйству нам придётся в широких размерах применять в качестве промежуточного звена кооперативное производство, – в этом Маркс и я никогда не сомневались. Но дело должно быть поставлено так, чтобы общество – следовательно, на первое время государство – сохранило за собой собственность на средства призводства и, таким образом, особые интересы производства кооперативного товарищества не могли бы возобладать над интересами всего общества в целом».
Это – источник ленинского отношения к мелкой буржуазии, к крестьянству – его не выслать на пароходе, как Питирима Сорокина с Ильиным и прочими путавшимися под ногами, - это класс, доставшийся от прошлого, с ним придётся ужиться. И, опираясь на командные высоты в экономике, – терпеливо его преобразовывать.
Да, у него есть традиции коллективного труда, он способен к кооперации, несмотря на мелкобуржуазность. Коллективная работа на пожаре, помощь миром погорельцам в восстановлении жилья, радость коллективного труда в артели, так хорошо описанная Горьким в повести «Фома Гордеев», когда артель разгружает баржу. И в то же время – двойственность мелкобуржуазного бытия, когда они не принимают принципов коллективизма – как описал тот же Горький в «Моих университетах», где крестьяне убивают кооператоров, народник говорит Алеше Пешкову: «Странный народ, они убивают своих лучших людей».
Маркс отмечал, что крестьянство и ремесленничество с их мелкотоварным производством – это уходящее в прошлое явление, класс, не имеющий будущего, уже капитализмом разлагаемый на буржуазию и пролетариат. – Новый уровень производства, новые производительные силы вытесняют его. Это отмечал и Сталин, доступно объясняя: рабочий класс растет, за ним будущее, значит, надо опираться в первую очередь на рабочий класс.
Маркс отмечал, что в развитии промышленного производства, в рождении промышленной революции – решающим пунктом было создание суппорта станка, - орудия труда, увеличившего точность работы руки. То, что было доступно искусству мастера ремесленника, передававшемуся вместе с производственными секретами из поколения в поколение, стало доступно человеку со стороны, наёмному рабочему. Стало возможно массовое промышленное производство… Но вот сцена из «Кремлёвских курантов» Погодина: Ленин беседует с часовщиком – кустарь-одиночка без мотора, которого выгнали из артели. Он чинил уникальные часы, а артель выполняла свои планы. В ответ он им рассказал басню Эзопа – волчица хвалилась, что она рожает выводок волчат, а львица парировала – я рожаю одного, но я рожаю льва! В художественных артелях, да и не только в них, эта проблема была. Индивидуальное производство на грани искусства – отлично от массового. В шестидесятые годы была проблема – ателье индивидуального пошива перешли на обман - платья массового пошива, подобрав размер и слегка подправив, выдавали клиентам за индивидуально пошитые. Качество терялось. Такие же проблемы были и в Палехе. Искусство – область особая, политэкономия на него не распространяется, стоимостным оценкам она не поддается, каждый предмет неповторим, «Джоконда» Леонардо стоимости не имеет, понятие общественно необходимого труда здесь применить невозможно, и эта область и при коммунизме сохранится как индивидуальное творчество, хотя порой встречаются такие бригады, как Кукрыниксы, или бригады создателей диорам. Но для массового производства артелям путь обобществления до уровня общенародного не закрыт.
Почему Ленин напоминал о том, как справедливо «мы» третировали кооперацию как буржуазную? В работе «Империализм, как новейшая стадия капитализма», он отмечал, что рождение госкапиталистического уклада подводит вплотную к социализму. Уже наглядно демонстрирует ненужность частной собственности на средства производства, что банки, взявшие на себя функцию капиталистического планирования, слившиеся с госбюрократией и с промышленным капиталом, осуществляют функции предвидения, определяя из своего представления о конъюнктуре выбор оптимального капиталовложения. Оптимальное предвидение – но не общественное, не в интересах всего общества, а в интересах приращения капитала, в интересах класса капиталистов и их государства - вот это госкапитализм в буржуазной стране. Когда Ленин говорит о НЭПе, он тоже говорит о госкапитализме, это тоже госкапитализм, но уже в государстве диктатуры пролетариата. – Его организованность, госкапиталистического уклада, доставшаяся в наследство от старой формации, – ставится на службу другому классу, причём олицетворяющему не узко классовые интересы, а интересы всего общества - общественное предвидение. Поэтому, допуская капитализм, частную собственность, наживу-прибыль, а с ней и эксплуатацию своего класса (нажива капиталистом извлекается из присвоения прибавочного труда победившего уже пролетариата – казалось бы – парадокс), – рабочий класс эту организованность ставит на службу построения социализма, в условиях плановости. Вы можете свою коммерческую тайну прятать от конкурентов, вы можете извлекать пока прибыль, но от государства у вас не может быть тайны. Свои намерения будьте добры сообщать государству, чтобы оно могло осуществлять ОБЩЕСТВЕННОЕ предвидение, ведь лозунг социализма в этот период – это учёт. А опираясь на это предвидение и на завоеванные пролетариатом командные высоты в экономике и в политике, он, пролетариат, способен одолеть капитализм. Как в экономическом соревновании внутри страны, так и в политической борьбе внутри страны.
И вот здесь о кооперации, как факторе капиталистической действительности и как факторе социалистической. В СССР направление развития кооперации – к общенародной собственности, к социалистическому производству. А вот в новейшую стадию капитализма, при империализме – кооперация объективно движется в сторону перерождения в акционерное общество, в капиталистическое предприятие. Все попытки успешного опыта народных предприятий при капитализме вели либо к банкротству, либо к превращению в акционерное общество. Пайщики кооператива превращались в акционеров, паи – в акции, а кооператив эксплуатировал труд наёмных рабочих, в систему общественного предвидения не вступал, управлялся стихией рынка – стихией спроса и предложения, то есть жил согласно политэкономии буржуазии.
Вот диалектика двух политэкономий – рабочего класса и буржуазии. Каждая из них задает своё направление развития всему тому, что в ней присутствует из наследия прошлого. Вот почему коммунист Ульянов (Ленин) третировал кооперацию в одних обстоятельствах, и брал в помощники – в других. Как настоящий диалектик.
При всём при этом, опять же, как диалектики мы должны понимать, что и в условиях капитализма такая форма как «народные предприятия» в определённых конкретных условиях может на какое-то время быть прогрессивной - например, как защитная мера рабочего класса от невзгод кризиса и нападок капитала, как способ сохранить предприятие и, следовательно, трудовой коллектив от ликвидации. Такая ситуация возникла, например, в недавнее время в пос. Стрижи Кировской области, и коммунисты умело сманеврировали, прибегнув к этой форме и тем самым сумев спасти предприятие.
http://rkrp-rpk.ru/content/view/6369/1/Источник:
http://kprf.ru/rus_soc/99271.html
Вход
{ GALLERY }
FAQ
Поиск
