Игорь Пыхалов
ПОСЛЕДНЯЯ СОБАКА АНТАНТЫ. Окончание
СПЕЦНАЗ РОССИИ N 02 (77) ФЕВРАЛЬ 2003 ГОДА
Бегство в пустыню
Как мы помним, через две с небольшим недели после начала войны с Германией руководство Польши, бросив на произвол судьбы остатки армии и все еще сопротивляющуюся немцам Варшаву, трусливо удрало из страны. 30 сентября 1939 года в Париже было сформировано польское правительство в изгнании во главе с генералом Владиславом Сикорским. После разгрома Франции оно переместилось в Лондон.
Как известно, «враг моего врага — мой друг». Поэтому когда началась Великая Отечественная война, между СССР и правительством Сикорского было заключено соглашение, в соответствии с которым в Советском Союзе началось формирование польской армии во главе с генералом Владиславом Андерсом. Несмотря на тяжелейшую ситуацию, в которой оказалась наша страна после вторжения немецких войск, захвативших обширные территории с развитой промышленностью, хлебом, природными ресурсами, польских военнослужащих щедро снабжали всем необходимым. Питание, обмундирование, а также вооружение армии Андерса осуществлялось за счет предоставленного эмигрантскому правительству кредита в 65 млн. рублей, который оно должно было погасить в течение 10 лет после окончания войны. Каждому бывшему польскому военнопленному при освобождении из лагеря было выдано единовременное пособие. Рядовые получили по 500 руб., офицеры же существенно больше: подполковники и майоры — по 3000 руб., полковники — по 5000 руб., генералы — по 10 тыс. руб., а персонально генерал Андерс — 25 тыс. руб. Всего было выдано пособий на сумму 15 млн. рублей. В следующем году правительству Сикорского был предоставлен еще один беспроцентный кредит на сумму 300 млн. рублей (Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945). Цифры, документы. М., 2002. С.151, 153).
Сегодня, когда наши бывшие «друзья» из Восточной Европы скрупулезно подсчитывают ущерб, якобы нанесенный им за годы «советской оккупации», российскому руководству стоило бы выдвинуть встречные претензии. И в частности, потребовать от нынешних польских властей, официально объявивших себя правопреемниками лондонского эмигрантского правительства, возврата этих долгов.
Однако, как справедливо заметил Уинстон Черчилль: «Героические черты польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С.151-152). Летом 1942 года, в самый разгар немецкого наступления, когда танковые дивизии вермахта рвались к Волге и Кавказу, польское руководство добилось вывода вооруженной и оснащенной за наш счет армии Андерса в Иран в распоряжение английского командования. На прощание польский главком, понимая, что бегство его подопечных выглядит весьма неприглядно, высказал уверенность, что «стратегический центр тяжести войны передвигается в настоящее время на Ближний и Средний Восток», предвосхитив тем самым изыскания нынешних «птенцов Сороса», согласно которым перелом в ходе Второй мировой войны был достигнут благодаря доблести британских солдат в историческом сражении под Эль-Аламейном, в то время как русские отсиживались в окопах Сталинграда.
Впрочем, отпустив «андерсовцев» в Иран, мы немного потеряли. По имевшимся агентурным данным, среди их командного состава господствовала уверенность, что «после разгрома Германии неизбежна война Польши с СССР». Например, некий поручик Корабельский заявлял: «Мы, поляки, направим оружие на Советы… Мы вместе с Америкой используем слабость Красной Армии и будем господствовать на советской территории». Примечательно, что эти взгляды высказывались фактически в открытую. Так, в польской армейской газете «Ожел бялы» была опубликована статья капитана Рудковского, в которой говорилось: «Большевики на краю гибели, мы, поляки, только и ждем, когда нам дадут оружие, тогда мы их и прикончим» (Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет… С.152). Поэтому, может, оно и к лучшему, что всю эту публику спровадили к англичанам, а то они бы нам тут навоевали!
Тем не менее, не все польские офицеры разделяли подобные настроения. Одним из тех, кто не утратил совесть, был полковник Зигмунд Берлинг, занимавший в 1941-1942 гг. в армии Андерса должность начальника штаба 5-й пехотной дивизии. 22 июня 1942 года он и еще 13 офицеров обратились с письмом к советскому правительству, в котором просили предоставить им возможность сражаться против Германии. В августе 1942 года 5-я дивизия ушла в Иран, однако Берлинг со своими единомышленниками остался в СССР. В апреле 1943 года он вновь обратился к советскому руководству с предложением о создании польских воинских частей и стал одним из организаторов, а затем и командиром 1-й польской пехотной дивизии им. Тадеуша Костюшко, формирование которой началось 6 мая того же года.
12 октября 1943 года польская дивизия вступила в бой с немцами в составе 33-й армии Западного фронта у села Ленино юго-восточнее Орши. Вскоре на ее основе был развернут 1-й польский корпус им. Костюшко, а 16 марта 1944 года — 1-я польская армия. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что сформированные на советской территории польские и чехословацкие соединения примерно на 60% были укомплектованы гражданами СССР.
Чем дальше в лес, тем толще партизаны
А что же в это время происходило на территории Польши? Еще в январе 1940 года там был создан подчинявшийся польскому правительству в эмиграции «Союз вооруженной борьбы». Однако, несмотря на наличие организации со столь недвусмысленным названием, вооруженной борьбы практически не наблюдалось. В феврале 1942 года на базе «Союза» была образована знаменитая «Армия Крайова» (Armia Krajowa, т.е. «Отечественная армия»).
В сегодняшней Польше Армия Крайова окружена героико-романтическим ореолом. Реальность была намного прозаичнее. Активные военные действия «аковцы» начали лишь после того, как на советско-германском фронте был достигнут явный перелом. Именно тогда были созданы первые партизанские отряды, получавшие оружие главным образом с Запада. Согласно разным источникам, численность АК составляла от 250 до 370 тыс. человек. Однако лишь меньшинство из них участвовало в боях с немцами. Впрочем, точно так же выглядело «сопротивление» и в других оккупированных Германией европейских странах (за исключением разве что Югославии и Албании).
Когда 3 августа 1944 года на переговорах в Москве премьер-министр эмигрантского правительства Станислав Миколайчик (сменивший в июле 1943 года погибшего в авиакатастрофе Сикорского) заявил, что «поляки создали в Польше подпольную армию», Сталин резонно заметил:
«Борьбы с немцами она (Армия Крайова — И.П.) не ведет. Отряды этой армии скрываются в лесах. Когда спрашивают представителей этих отрядов, почему они не ведут борьбы против немцев, они отвечают, что это не так легко, так как если они убивают одного немца, то немцы за это убивают десять поляков… наши войска встретили под Ковелем две дивизии этой армии, но когда наши войска подошли к ним, оказалось, что они не могут драться с немцами, так как у них нет вооружения… отряды польской подпольной армии не дерутся против немцев, ибо их тактика состоит в том, чтобы беречь себя и затем объявиться, когда в Польшу придут англичане или русские» (Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944-1945 гг. М.-Новосибирск, 2001. С.13).
И действительно, чем ближе подходила Красная Армия к польским границам, тем яснее становилось, что свою главную задачу АК видит не в борьбе с немцами, а в том, чтобы любой ценой установить в Польше власть эмигрантского правительства. Этим она принципиально отличалась от созданной чуть позже военной организации Польской Рабочей партии — Гвардии Людовой, первый партизанский отряд которой начал действовать в мае 1942 года. Значительно уступая «аковцам» по общественной поддержке и влиянию среди населения, коммунисты, тем не менее, развернули интенсивную партизанскую борьбу с оккупантами.
Сталин делает выбор
Планируя послевоенное устройство мира, советское руководство желало видеть в Польше дружественный СССР режим. Понятно, что лондонское правительство таковым отнюдь не являлось. Разрыв отношений с ним был лишь вопросом времени. Последней каплей стали события вокруг пресловутой Катыни.
13 апреля 1943 года берлинское радио объявило о найденных могилах польских офицеров, якобы расстрелянных НКВД весной 1940 года. 17 апреля, не сообщив ничего своему формальному союзнику СССР, не запросив у него ни данных, ни объяснений, вопреки требованиям Англии и США, польское правительство в эмиграции обратилось в Международный Красный Крест с просьбой о расследовании «советских злодеяний». В тот же день с аналогичной просьбой выступила и Германия. 18 апреля генерал Андерс приказал отслужить мессы по душам «умученных большевиками» польских военнопленных. В ответ 25 апреля СССР разорвал дипломатические отношения с эмигрантским правительством, обвинив его в содействии Гитлеру.
Был взят курс на создание альтернативного «центра власти», лояльного Советскому Союзу. Таковым стала Крайова Рада Народова (КРН), объединявшая сторонников Польской рабочей партии и ряда леворадикальных движений. Ее первое заседание состоялось в ночь с 31 декабря 1943 на 1 января 1944 года. На нем был принят Временный устав КРН и местных народных советов, декларация, призвавшая польский народ к борьбе в союзе с СССР за изгнание фашистских оккупантов, завоевание национальной независимости, создание подлинно демократической Польши, а также объявлено о формировании на основе Гвардии Людовой новой вооруженной структуры — «Армии Людовой» (Armia Ludowa, т.е. «Народная армия»), командующим которой стал генерал Михал Жимерский (псевдоним «Роля»).
После вступления Красной Армии на территорию Польши КРН 21 июля 1944 года образовала народно-демократическое правительство — Польский комитет национального освобождения (ПКНО). Временной резиденцией ПКНО стал город Люблин. В тот же день насчитывавшая к этому времени около 60 тыс. человек Армия Людова была объединена с 1-й польской армией в единое Войско Польское под командованием Жимерского. 26 июля правительство СССР подписало соглашение с ПКНО, в котором признавала власть последнего на освобождаемой польской территории. 31 декабря 1944 года КРН приняла декрет о преобразовании ПКНО во Временное правительство Польской Республики.
«Буря» в стакане
Тем временем с приближением Красной Армии к восточной границе Польши эмигрантское правительство выдвинуло тезис о «двух врагах», согласно которому борьбу надлежало вести не только против Германии, но и против СССР. Был разработан план операции «Буря», военные и политические цели которой излагались в «Правительственной инструкции для страны» от 27 октября 1943 года. Перед Армией Крайовой ставилась задача по мере отступления немецких войск овладевать освобожденными районами, чтобы советские войска заставали там уже сформированные аппараты власти, подчиненные эмигрантскому правительству. В операции предполагалось задействовать 70-80 тыс. солдат и офицеров АК, находившихся, главным образом, в восточной и юго-восточной Польше, а также на территориях Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии. Однако вскоре выяснилось, что самостоятельно освобождать территории от немцев Армия Крайова не способна. Попытки же примазаться к успехам Красной Армии бдительно пресекались советскими военными властями.
Так, накануне взятия нашими войсками города Вильно туда нелегально прибыл из Варшавы «командующий Виленским и Новогрудским военным округом» генерал «Вилк» (Волк). Под этим псевдонимом скрывался подполковник Александр Кжижановский. Имея приказ лондонского правительства захватить Вильно до вступления советских войск, он разработал операцию «Остра брама» (по названию ворот в старой части города, в которых находится почитаемая как православными, так и католиками икона Остробрамской Божьей Матери). Однако план генерала «Вилка» потерпел полное фиаско. Как сказано на этот счет в докладной записке Берии от 16 июля 1944 года, адресованной Сталину, Молотову и 1-му заместителю начальника Генерального Штаба Антонову:
«Туда действительно сунулась одна бригада, немцы ее поголовно разбили, и на этом “занятие” Вильно поляками прекратилось».
Однако после того, как советские войска очистили город от немцев, пользуясь попустительством командования 3-го Белорусского фронта, «поляки стали проявлять нахальство». Так, когда на городской ратуше был водружен советский флаг, то через некоторое время ниже него появился и флаг Польши, который, правда, сразу же был снят. Вступившие в город «аковцы» попытались навести там свои «порядки». Как говорилось в той же докладной записке:
«Поляки безобразничают, отбирают насильно продукты, рогатый скот и лошадей у местных жителей, заявляя, что это идет для польской армии. Имеют место угрозы, что если местные жители Литвы будут сдавать продовольствие Красной Армии, то поляки их за это накажут».
(Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… С.35-38)
Чтобы пресечь эти бесчинства, 17 июля «Вилк» и его начальник штаба были арестованы советскими властями. На следующий день были разоружены и их подчиненные.
Примерно так же развивались события несколько дней спустя при освобождении Красной Армией Львова. Разница была лишь в том, что если в Вильно польский флаг вывесили ниже советского, то во Львове в ходе операции «Гроза» поляки достигли гораздо большего успеха: «На шпиле ратуши был поднят бело-красный флаг Польши, рядом с ним развевались американский и британский флаги. Советы подняли свой в окне второго этажа, выше идти не решились…».
Поскольку приписывать заслугу изгнания немецких войск себе было бы слишком уж явной ложью, польские националисты пытались представить их уход как некое природное явление, вроде ежедневного восхода солнца:
«…враг сам ушел с Люблинской земли. Берем руль возрождающегося государства в собственные руки, ибо никто не может нас заменить в исполнении власти на нашей родине…».
Пользуясь нерасторопностью советской военной администрации, «аковцы» самозванно провозглашали себя бургомистрами и комендантами населенных пунктов, издавали приказы от имени эмигрантского правительства и верховного командования АК.
Когда в 1938 году польское руководство всеми силами стремилось принять участие в разделе Чехословакии, Черчилль сравнил Польшу с гиеной. Здесь мы опять видим ту же повадку достойного обитателя африканских саванн: урвать исподтишка кусок от чужой добычи. Поневоле задумаешься: а не пора ли сменить орла на польском гербе на более подходящий символ?
Бойня по заказу
Благодаря разнузданной либеральной пропаганде, всеми силами старающейся привить нам комплекс вины перед всем миром, сегодня сложился устойчивый миф насчет «предательства» Сталиным «героев Варшавского восстания». Наслушаешься нынешних СМИ — и в воображении поневоле складывается картинка, как въехавшие на окраину Варшавы краснозвездные танки вдруг резко останавливаются и, невзирая на все призывы гибнущих польских повстанцев, упорно отказываются двигаться дальше.
Не будем брать клинические случаи вроде именующего себя «членом союза писателей Москвы и Канады» некоего Григория Свирского. В одном из своих опусов этот престарелый экс-диссидент вещает о «предательстве Варшавского восстания в 1943 году». И действительно, такое предательство имело место. Только вот в роли предателей выступали отнюдь не Сталин с советским командованием: когда 19 апреля 1943 года в ответ на попытку вывезти часть обитателей варшавского гетто в Освенцим там началось восстание, бойцы Армии Крайовой палец о палец не ударили, чтобы хоть как-то помочь обреченным евреям.
Рассмотрим, если так можно выразиться, «каноническую» версию мифа. Например, в изложении знаменитого ведущего Би-Би-Си Севы Новгородцева, специалиста по футболу, вдруг переквалифицировавшегося в историка:
«Польская освободительная Армия Крайова, героически боровшаяся с гитлеровскими оккупантами, подняла восстание в Варшаве. С востока к городу приближались советские войска, им оставалось только форсировать Вислу, и партизаны Армии Крайовой не хотели дать врагу отступить без потерь. Но день шел за днем, немцы, оправившись от первого испуга, стали громить повстанцев, а краснозвездные танки переправляться через реку не торопились. Ведь всего на неделю раньше Советский Союз сформировал в городе Люблине марионеточное правительство Польши — так называемый Польский комитет национального освобождения — и не намерен был поддерживать Армию Крайову, связанную с законным польским правительством, находившимся в изгнании в Лондоне. Лишь после разгрома восстания советские войска снова двинулись вперед, вошли в город и привезли туда будущего премьер-министра Болеслава Берута, — как я докладывал на прошлой неделе, он до того был следователем НКВД».
На первый взгляд, приведенный текст выглядит достаточно логичным и убедительным. Однако стоит лишь слегка порыться в источниках, как выясняется, что здесь что ни фраза — то либо передержка, либо прямое вранье.
В самом деле, о том, насколько «героически» боролась с немцами Армия Крайова, мы уже знаем. А учитывая разворачивающуюся в это время операцию «Буря», нетрудно догадаться, что подлинная цель варшавского выступления была вовсе не в стремлении нанести максимальный урон немцам, а в том, чтобы вошедшие в город части Красной Армии застали в нем уже сформированные органы «законного правительства».
Принципиальное решение о восстании было принято 25 июля 1944 года на совещании эмигрантских кругов в Лондоне. Как мы видели на примерах Вильно и Львова, главным было вовремя начать, подгадав к приходу советских войск. Тогда, с одной стороны, и с немцами особо драться не придется, а с другой — можно будет претендовать на участие в победе. И тут-то командование АК во главе с генералом Тадеушем Коморовским (псевдоним «Бур»), неоднократно переносившее дату выступления, совершило роковой просчет. 1 августа поступило ложное сообщение, что советские войска уже вошли в правобережное предместье Варшавы. Поверив этой информации, Коморовский отдал приказ, имевший трагические последствия.
А что же делали и, что более важно, где в действительности находились в это время части Красной Армии?
Как известно, Варшава находится на западном берегу Вислы, на восточном же берегу расположено ее предместье — Прага, которое не раз приходилось штурмовать русским войскам. Так вот, 31 июля 2-я танковая армия завязала бои на подступах к Праге, однако 2 августа последовал немецкий контрудар и наши войска были отброшены. К немцам непрерывно подходили подкрепления, в то время как советские части были измотаны длительным наступлением.
Прагу удалось взять только 14 сентября, и уже через день после этого польская дивизия им. Костюшко, усиленная рядом советских частей и подразделений, начала форсирование Вислы. Но удержать захваченные плацдармы не удалось. Немцы расчленили переправившиеся подразделения и начали прижимать их к реке. 22 сентября был отдан приказ об отходе. Только помощь авиации и огонь артиллерии с нашего берега спасли участвовавшие в форсировании войска от полного истребления.
Тем временем в самой Варшаве повстанцам (помимо «аковцев», в восстании участвовали и сторонники коммунистов, и просто примкнувшее население) поначалу удалось добиться некоторых успехов. Однако немцы быстро перехватили инициативу и без труда удерживали все важные военные объекты. Поделив город на несколько секторов, они приступили к методичному подавлению восстания.
Вопреки ожиданиям руководителей АК, помощи от США и Великобритании они не получили. Отказ оказать поддержку с воздуха союзники мотивировали оперативными и техническими причинами. В то же время советское командование оказало существенную помощь восставшим. Наши летчики совершили 2243 вылета, доставив повстанцам 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 41780 гранат, 3 млн. патронов, 113 тонн продовольствия, 500 кг медикаментов.
2 октября командующий Армией Крайовой генерал Коморовский подписал акт о капитуляции. Авантюра стоила 200 тыс. жизней, в основном мирных жителей Варшавы. Что же касается самого пана Тадеуша, то, попав в немецкий плен, он благополучно дожил до конца войны, после чего остался жить в эмиграции.
Варшава же была освобождена частями Красной Армии и 1-й армии Войска Польского лишь 17 января 1945 года.
Утверждение, что Болеслав Берут был следователем НКВД также является ложью. Впрочем, это не выдумка лично Севы Новгородцева — такие слухи ходили, однако никакого отношения к действительности они не имеют. В 1933-1938 гг., в разгар пресловутых «сталинских репрессий», Берут сидел в польской тюрьме. Оказавшись же осенью 1939 года в СССР, он получил должность в Коминтерне. Кстати, в 1943 году будущий лидер польских коммунистов некоторое время находился на подпольной работе в Варшаве.
Крысиные стаи
Как известно, война СССР с Германией фактически вылилась в схватку нашей страны с объединенной Европой. Естественно, после того, как Гитлер оказался побежденным, об этом на Западе вспоминать не любят. Однако факты — вещь упрямая.
Давайте посмотрим на результаты участия польских вооруженных формирований во Второй мировой войне.
Согласно опубликованному в 1947 году в Варшаве «Отчету о потерях и военном ущербе, причиненном Польше в 1939-1945 гг.», безвозвратные потери (т.е. убитые, умершие от ран и болезней и пропавшие без вести) воевавших вместе с Красной Армией польских частей составили 13,9 тыс. человек. Впрочем, в фундаментальном исследовании Г.Ф.Кривошеева приводится другая цифра безвозвратных потерь Войска Польского — 24707 человека (Россия и СССР в войнах ХХ века: Статистическое исследование. М., 2001. С.450). Надо полагать, разница между этими цифрами связана с тем, что в польских формированиях служило множество советских граждан, в том числе и непольской национальности.
Воевавшие вместе с западными союзниками «андерсовцы» потеряли 10 тыс. человек, партизаны разной политической окраски — 20 тыс., во время Варшавского восстания 1944 года погибло 13 тыс. бойцов.
Это на стороне антигитлеровской коалиции. А что на противоположной?
Среди попавших в лагеря НКВД для военнопленных военнослужащих вермахта и союзных ему армий оказалось 60277 поляков. 57149 из них было впоследствии освобождено и вернулось на родину, а 3128 умерло в плену (Россия и СССР в войнах… С.512).
Впрочем, эти данные далеко не полные. Дело в том, что около 600 тыс. пленных из армий Германии и ее союзников после соответствующей проверки были освобождены непосредственно на фронтах. «В основной массе это были лица негерманской национальности, насильственно призванные в вермахт и армии и ее союзников (поляки, чехи, словаки, румыны, словены, болгары, молдаване, фольксдойче и др.), а также нетранспортабельные инвалиды» (Россия и СССР в войнах… С.510).
Как известно, составивший знаменитый «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимир Иванович Даль никогда в НКВД не служил. Однако прочитав в его словаре фразу: «Всякий пленный поляк говорит: меня приневолили!», так и представляешь себе усталого майора в фуражке с малиновым околышем, допрашивающего очередного незадачливого вояку гитлеровской армии.
Помимо боевых частей, многие поляки служили в полиции. Зачастую немецкие хозяева использовали их довольно далеко от «исторической родины». Как вспоминали ветераны, партизанившие в 1943 году на территории Ленинградской области, после поражений немцев на фронте «вместо немецких частей в деревнях появились австрийцы, подразделения польских националистов» (Лисочкин И. Солдаты незримого фронта. Л., 1965. С.114).
После прихода Красной Армии многие польские полицаи уходили в леса, сколачивая банды. Например, бывший комендант полиции Козловщинского района Барановичской области Василевский. После изгнания немцев из Белоруссии он установил связь с «аковским» подпольем и сформировал банду в 200 человек. С августа 1944 по 30 января 1945 года бандиты убили около 20 советских и партийных работников, ограбили ряд населенных пунктов, забирая коров, свиней, муку, крупу, теплые вещи и т.д. По соседству действовал коллега Василевского Герус, бывший полицейский города Дятлово. Его банда насчитывала 60-75 человек.
Оба бывших немецких холуя поддерживали между собой связь, координируя свои действия. Весной 1945 года они планировали поднять восстание местных поляков под лозунгом борьбы «за Польшу в границах до 1939 года». Однако 7-8 февраля 1945 года обе банды были уничтожены в ходе войсковой операции. Накануне их главари вместе со своими помощниками были взяты живьем на явочной квартире. В результате дезорганизованные «борцы за свободу» стали легкой добычей «большевистских карателей», при этом было убито 34 и захвачено 109 бандитов, изъят ручной пулемет, 67 единиц стрелкового оружия, 26 ручных гранат.
Не гнушалась сотрудничества с немцами и часть «героически боровшихся с гитлеровскими оккупантами» членов Армии Крайовой. Так, в июле 1943 года германской контрразведкой была создана крупная бандповстанческая организация во главе с поручиком польской армии Чеславом Зайнчковским (псевдоним «Рагнер»). Организация получала от германской контрразведки вооружение и боеприпасы и вела активную борьбу против советских партизан на территории Барановичской и Гродненской областей. После прихода Красной Армии отряд «Рагнера», насчитывавший к тому времени 120 человек, влился в Армию Крайову и продолжил вооруженную борьбу против советской власти. Им были совершены десятки террористических актов и налетов на государственные учреждения. При этом Чеслав Зайнчковский был непосредственно связан с польским эмигрантским правительством в Лондоне и получал от последнего по рации указания о подрывной деятельности.
По соседству с «Рагнером» на территории Гродненской области и смежных с ней уездов Литовской ССР действовал отряд Армии Крайовой во главе с поручиком польской армии Яном Борисевичем, носившим весьма подходящую кличку «Крыся». Во время немецкой оккупации Борисевич работал начальником лесоохраны и имел тесную связь с германской разведкой. Подчиненные «Крыси» совершали вооруженные налеты на советские учреждения, мелкие воинские подразделения и осуществляли террористические акты над советско-партийным активом. Всего бандой «Крыси» было совершено более 59 подобных акций.
Однако благодаря усилиям органов НКВД Белоруссии обе крысиные стаи вскоре были ликвидированы. В разное время белорусские чекисты уничтожили или арестовали 242 участников банды «Рагнера». 3 декабря 1944 года штаб «Рагнера» был окружен. В завязавшейся перестрелке «Рагнер» и трое его подчиненных были убиты, еще трое захвачены живыми. Затем настал черед «Крыси». 193 участника его банды было убито или арестовано, а 21 января 1945 года советская пуля настигла и самого «Крысю».
Сегодня многие историки и публицисты пытаются представить дело так, будто «аковцы» не делали Советской власти ничего плохого, а их разоружали и интернировали:
«С началом освобождения Польши Армия Крайова лояльно относилась к советским властям. Однако, поскольку участники Армии Крайовой подчинялись польскому правительству, они автоматически стали врагами советского государства».
Как выглядела эта «лояльность» на деле, мы только что убедились.
А ведь помимо Армии Крайовой существовали еще и Народове силы збройне (НСЗ) — созданная осенью 1942 года военная организация националистического и антикоммунистического толка, насчитывавшая 35 тыс. человек и активно сотрудничавшая с гитлеровцами. В 1943 году в НСЗ были созданы специальные отряды для борьбы с коммунистами и их партизанскими отрядами. После прихода Красной Армии часть членов НСЗ ушла вместе с немцами, другие остались в Польше, ведя вооруженную борьбу против новой власти и советских войск.
Вполне естественно, что советское командование, которое отнюдь не разделяло идей Льва Толстого насчет непротивления злу насилием, не могло допустить существования в своем тылу вооруженных формирований, занимавшихся разведкой, диверсиями, нападениями на склады, уничтожением советских военнослужащих и должностных лиц.
Агония вельможного панства
По мере успехов Красной Армии бесперспективность дальнейшей борьбы становилась для сторонников эмигрантского правительства все более ясной. Тем более, что Англия и США явно не желали ссориться из-за Польши с Советским Союзом. Как писал Черчилль 7 января 1944 года в записке, адресованной английскому МИД:
«…Без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стерта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать…
Нации, которые оказались не в состоянии защитить себя, должны принимать к руководству указания тех, кто их спас и кто представляет им перспективу истинной свободы и независимости».
В январе 1945 года приказом главнокомандующего АК генерала Леопольда Окулицкого Армия Крайова была распущена. Впрочем, при этом часть ее членов образовала подпольную организацию «Вольность и неподлеглость», боровшуюся против новой власти.
Тем временем Сталин обустраивал Польшу на свой лад. 21 апреля 1945 года Крайова Рада Народова заключила договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве с Советским Союзом. 28 июня Временное правительство Польской Республики было преобразовано в коалиционное Временное правительство национального единства, куда в качестве вице-премьера вошел бывший глава лондонского эмигрантского правительства Станислав Миколайчик. 5 июля новое правительство было официально признано США и Великобританией.
«А как насчет права польского народа самому решать свою судьбу?» — наверняка воскликнет здесь какой-нибудь ревнитель общечеловеческих ценностей. Напомню, что западные союзники СССР в своей зоне влияния действовали точно так же. В случае «естественного хода событий» в Италии и Франции скорее всего пришли бы к власти коммунистические правительства. А уж о прямом вмешательстве Англии и США в гражданскую войну в Греции и говорить как-то неудобно.
Чувствуя, как почва уходит у них из под ног, в бессильной злобе польские националисты зачастую прибегали к прямому геноциду. Как например, банда НСЗ во главе с подпоручиком Цыбульским (псевдоним «Сокол»), действовавшая возле города Холм (ныне Хелм, Польша).
5 июня 1945 года он отдал приказ уничтожить всех украинцев в районе Холма, Красностава и Грубешова. На следующий день в 12 часов банда «Сокола» численностью более 200 человек, одетых в форму Войска Польского и вооруженных станковыми и ручными пулеметами, автоматами и винтовками, подошла к селу Вежховина. Украинские жители, приняв банду за возвращающиеся с фронта польские части, встретили ее цветами. Неожиданно загремели выстрелы… Бандиты начали поголовное истребление украинцев. Мирных жителей убивали огнестрельным оружием, мотыгами, лопатами, топорами, ножами, женщинам рубили головы, мужчин пытали раскаленными железными прутьями. Не щадили ни стариков, ни грудных детей. Всего было убито 196 человек.
Для ликвидации банды из города Холм была срочно направлена оперативная группа, состоявшая из сотрудников отдела общественной безопасности, милиции и курсантов школы подхорунжих Войска Польского. Однако после начала боя 30 человек перешли на сторону бандитов, остальные же в панике бежали, бросив две машины и бронетранспортер с вооружением.
Тогда в дело вступил 2-й батальон 98-го пограничного полка войск НКВД СССР. Преследуемая им банда была окружена в селе Гута и 11 июня, после продолжительного боя, полностью разгромлена. При этом было убито 170 «борцов за независимую Польшу», в том числе главарь банды «Сокол» и его заместитель «Стрый». Еще около 30 раненых бандитов сгорели во время боя в домах, а 7 человек попало в плен. Можно предположить, что зная о совершенных бандитами зверствах, советские бойцы не особенно стремились брать пленных. Было захвачено 5 крупнокалиберных пулеметов, 1 станковый пулемет, 4 ручных пулемета, 32 автомата, 62 винтовки, 8 пистолетов, 35 гранат, отбиты обратно бронетранспортер и две машины. В свою очередь батальон НКВД потерял 5 убитых и 1 раненого.
(Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… С.218-219)
Вскоре с вооруженной борьбой в Польше было покончено. Советский Союз щедро оказывал польскому правительству всевозможную материальную помощь в восстановлении разрушенного хозяйства. Хотя восточная линия польской границы проходила теперь по «линии Керзона», в качестве компенсации Польша получила обширные территории на западе.
А ведь предупреждал зам. наркома иностранных дел Иван Михайлович Майский в записке В.М.Молотову от 10 января 1944 года, посвященной вопросам послевоенного устройства мира:
«Целью СССР должно быть создание независимой и жизнеспособной Польши, однако мы не заинтересованы в нарождении слишком большой и слишком сильной Польши. В прошлом Польша почти всегда была врагом России, станет ли будущая Польша действительным другом СССР (по крайней мере, на протяжении жизни ближайшего поколения), никто с определенностью сказать не может. Многие в этом сомневаются, и справедливость требует сказать, что для таких сомнений имеются достаточные основания. Ввиду вышеизложенного, осторожнее формировать послевоенную Польшу в возможно минимальных размерах, строго проводя принцип этнографических границ».
Как показали дальнейшие события, старый дипломат оказался совершенно прав в своих опасениях.
В заключение еще раз предоставим слово Черчиллю:
«Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С.152).
И действительно, сегодня мы тоже видим две разные Польши. С одной стороны, пресмыкающихся перед новыми хозяевами усердных натовских холуев. С другой — 300 поляков, воевавших в Боснии на стороне сербов. Увы, пока что первая Польша явно преобладает.
Вход
{ GALLERY }
FAQ
Поиск
